– А кто еще тебе об этом расскажет? – поинтересовалась она. – Уж точно не твоя мать.

Серефин вздрогнул. Как много его мать знала о судьбе Малахии? Как такое вообще возможно?

Черные, как капли смолы, глаза Пелагеи следили за мотыльками, порхавшими вокруг головы Серефина.

– Это интересное развитие событий, – продолжила она. – Он уже разговаривал с тобой? Не сомневаюсь, что пытался. Но ты же транавиец, и тебя трудно сломить, а значит, слышал лишь шепот. Не тебя он хотел.

Пелагея склонила голову набок и, встав, подошла к тяжелым шторам, благодаря которым комната погрузилась в темноту. Она развела их в стороны, заливая помещение ослепительным светом.

– Тени ползут из тьмы, а возмездие приходит с небес, – прошептала она. – У тебя еще есть время, но оно быстро ускользнет. Слишком быстро. Все придет в движение, и лишь тогда ты поймешь, сможешь ли выстоять или упадешь.

Почувствовав, что может шевелиться вновь, Серефин с трудом поднялся на ноги. Он услышал больше, чем хотел. Но его не волновало, хотела ли она сказать что-то еще. Пелагея отвернулась от окна, и на ее лице появилась усмешка.

Потому что он уже бежал из ее башни прочь.

Серефин несся к покоям матери, не обращая внимания на протесты служанки.

– Я ее сын, – огрызнулся он, когда та увязалась за ним, что-то бормоча о приличиях.

Отыскав мать в гостиной, он так сильно хлопнул дверью перед носом служанки, что стоящая рядом стеклянная ваза покачнулась.

Клариса оторвалась от книги и многозначительно посмотрела на дверь, а затем на вазу.

– Когда ты собиралась мне все рассказать? – сказал Серефин, к собственному удивлению, невероятно спокойным тоном.

– О чем именно, мой дорогой? – поинтересовалась она, не обращая внимания на его взвинченное состояние.

Клариса сняла с лица матерчатую маску и, взмахнув рукой, подозвала его ближе. Но Серефин даже не шелохнулся. Он едва сдерживался, чтобы не взять проклятую вазу и не швырнуть ее об стену.

– Ты знала, что творил мой отец, – медленно, подбирая слова, произнес он. – Ты предупреждала меня об этом, потому что знала с самого начала.

Ее бледно-голубые глаза сузились, и Серефин вдруг невольно отметил, что им с Малахией достались ее глаза.

– Но ты остановил его, – спокойно сказала она, вновь надевая маску. – Корона теперь твоя.

– И ты знала, что ему помогали Стервятники.

– Да.

– И знала, кто из Стервятников стоит за этим.

Его мать слегка нахмурилась.

– Черный Стервятник.

– Как ты можешь не знать, кто он? – спросил Серефин, и в его голосе наконец послышались эмоции.

Он поднял руки и зарылся пальцами в волосы. Несколько месяцев он упорно скрывал информацию о Малахии, но и сам понимал, что в конце концов ему придется столкнуться с Черным Стервятником. Серефину придется заставить его ответить за предательство.

Вот только сейчас он запутался и не понимал, что ему делать дальше.

– О чем ты, Серефин?

– Ведьма все рассказала мне, – произнес он с нотками паники в голосе. – А у тебя даже не хватило порядочности сделать это. Ты знала, кем он станет, когда отправляла его к Стервятникам?

Эти слова заставили Кларису напрячься.

– Что?

– Тебя же никогда здесь не было. Конечно, ты не знала. Конечно, ты не видела его даже мельком, но ты могла хотя бы сказать об этом мне. Он находился здесь, так близко, все это время, а я ничего не знал.

Ее лицо побледнело.