Я вот не утешение. Миссис Скоггин частенько говорит, что я – «испытание на прочность». Чего же здесь утешительного?

Не могу добиться от нее ответа: почему же я «испытание»? Сама я испытаний не люблю и не хочу никого испытывать. Миссис Скоггин только закатывает глаза – точь-в-точь как раньше, когда мы работали в библиотеке.

«Иди на место!» – кричала она мне, готовясь открыть красивые синие двери читального зала ровно в половине девятого. И я мчалась за конторку выдачи книг. «Встань прямо! – одергивала она. – Библиотекари не сутулятся!» И я выпрямляла спину.

Поначалу эти окрики меня задевали, но потом я поняла, что в такой вот ворчливой манере миссис Скоггин проявляет заботу. Возможно, так делают матери. Я попала в библиотеку прямо из детского дома, так что мало знаю о родительском воспитании.

* * *

Каждое утро, когда я приношу ей в постель первую чашку чая и помогаю прикрепить бейдж с надписью «Библиотекарь», миссис Скоггин приветствует меня теми же словами, что когда-то в читальном зале: «Иди на место, милочка!»

Но если я спрашиваю, какое же место лучше подходит для трех привидений (и кота), чем этот старый дом, она лишь сверлит меня взглядом.

Она зовет меня «милочкой», потому что в глубине души любит. А еще потому, что у привидений плохая память на имена. Но в библиотеке она всегда звала меня по имени – когда указывала на тележку с книгами, которые надо срочно вернуть на полки, или размахивала очередным листком бумаги и жаловалась, что мой почерк невозможно прочесть.

Или сообщала, что опять видела в подвале мышь.

Или напоминала, что в принтере кончилась бумага.

Или что лампочки на балконе очень пыльные.

В общем, думаю, все понятно.

Теперь, в нашем уютном доме, миссис Скоггин меньше волнует пыль. Но каждый понедельник, когда я выхожу по делам в город, она часто кричит мне вслед с крыльца:

– Выше голову, милочка! Подними глаза! Займи свое место в мире!

И я стараюсь держать голову выше. Но если бы мистер Брок прочитал книгу обо мне, он никогда бы не воскликнул: «Какое мужество!»

Глава 11. Мортимер

По ночам Мортимер часто видел в окне луну, но даже не представлял себе, что такое ночь под открытым небом.

Небо!

«Бессчетные звезды, – шепнуло ему сердце. – Крупицы сверкающей пыли».

Воздух!

«Теплый и мягкий, – шепнуло сердце. – И нежный щекочущий ветер».

Звуки!

«Это лягушки поют ночную песню. То все вместе, то по очереди».

И как у них получается замолкать в один и тот же момент?

Очень, очень интересно.

* * *

Когда у него в голове мелькала мысль, Мортимер часто слышал странное эхо. С ним так было всегда, с самого детства.

Однажды вечером, незадолго до того, как их с сестрой разлучил пожар, Мортимер спросил Петунию, бывает ли у нее такое эхо. Они тогда лежали в подвале библиотеки в своем любимом углу и понемногу задремывали.

– Дурачок, – сказала Петуния. – Это не эхо. Эхо просто повторяет звуки.

– А что же это?

– Наверное, голос твоего сердца.

– У сердца есть голос?

– Вроде того, – Петуния пристроила одну лапку на шею Мортимеру и крепко уснула.

* * *

Кот вытянулся на траве под ящиком с книгами, поглядел на звезды, вспомнил Петунию и почувствовал себя частичкой Вселенной.

Правда, чуточку одинокой.

Он многое повидал из окна второго этажа за эти годы. Но теперь невольно задумался: а чего же еще он не видел?

Внезапно Мортимер услышал голоса. Громкие голоса. Мышиные голоса.