Вот и я писала с детства свои стихи. Это стало главной моей жизнью – тайной. И в этом пущая сладость от ночных забав и упражнений.

И мне кажется – это дело стало у меня получаться все лучше. Твердо верю сейчас – я поэт милостию Божией. Одной ногой стою уже в раю, а другой – еще с вами, здесь, дорогие мои земляки! Скажу еще то, что никому и никогда не говорила (чего уж там! – надо напоследок до конца выговориться). Я вообще думаю – может я королева «бедных» поэтов? Ведь сколько нас в России! Это в столицах – у поэтов стих богатый, во взорах молнии; а здесь.. – я библиотекарь, чтоб вы запомнили.

Настоящей то жизни живой в провинции намного больше чем в столицах. Там все больше блеск представительства, игра ума, имитация жизни – большую роль играют. Здесь в вятской глуши жила я как в раю. Как Гоген на Таити, Адам еще без Евы…

И ведь, чтобы были вершины, нужны как минимум плоскогорья, увалы. И «бедные» поэты нужнее сейчас чем классики. Может и я – Рубцов в юбке? Такие же банальности, риторика, щемящая мелодрама, штампы и стереотипы – а все вместе как так и надо. На каком то чудном волшебстве держится! Но все же – это у него. Про себя то я все понимаю: рифмы убогие, мысли плоские…, а по другому не могу! Хоть режь!

Ну ближе к делу! И вот так я органически как то развивалась – развивалась с книгами. Они же в советскую эпоху – главный двигатель умственной жизни. Научилась любить всякую поэзию. Годами любила Пушкина, затем пережив его ушла к Некрасову, а там – Тютчев, Фет… Начало 20 века вместе с Блоком, Есениным… Потом советские романтики от Светлова и Багрицкого. Наши чудные эстрадники: Евтушенко, Вознесенский, Ахмадуллина. Это же мое поколение. Ну и параллельно закрытые в те советские годы поэты: Ахматова, Гумилев, Пастернак, Мандельштам, Цветаева…

Ах, какое все это было счастье?! Жить и любить эти невероятные сокровища духа. Любоваться ими, – дарить детям, друзьям свое понимание! Вот как раз об этом мое стихотворение «Ускользающие строки».

Не затем чтоб в журналах печататься,

На минуту мелькнут эти строки,

Не затем, чтобы отпечататься

В чьих то душах на долгие сроки.

Есть у каждого свой предел.

Есть у каждого свой удел…

Всё бегу за ними, бегу…

Не могу без них. Не могу!

1969

Что то я все не о себе. А родилась я в далеком 1931 году, практически до исторического материализма – почти 70 лет назад в Вятском крае, глухом и лапотном. Все детство почти прожила в маленьком городке Кукарке. До революции 17 года богатая слобода была, патриархальная, идиллическая. Место воздушное, райское. Три тихих спокойных реки омывают. Вода в голубень прозрачная, зелень на заливных лугах сочная и нежно зеленая (хоть сама траву ешь вместе с местными коровами) , леса – сосновые, самые праздничные. Как в ясную погоду вершинами зашумят – садись под дерево и умирай, большего счастья в жизни не надо. Ни о чем так скучать не буду как о сосновых борах на белом мху с брусничником. Просто отпад! – как мои старшеклассники говорили. Обалдеть от этой красоты и патриархальной теплоты жизни. Так и написала однажды в молодости.

В нашем городе улицы тихи.

В нашем городе поют петухи.

Невелик он и ничем не знаменит,

И по свету о нем слава не звенит.

Но по улицам по этим вдоль реки

В революцию шагали пареньки.

И, обняв прощальным взглядом отчий дом,

Словно в омут с головой ушли потом.

В нашем городе матери грустят:

Дети выросли, когда то навестят?

Писем ждут с сибирских строек, с целины;

А порою из совсем другой страны.