Когда Илана и её отец появились на форуме, в церкви невдалеке уже было полно горожан, ждущих чудес от Бога, который, как оказалось, оставил их. Кучка гуннов наблюдала за вбегавшими в храм римлянами, но не вмешивалась в происходящее. Захватчики, сидя в сёдлах, переговаривались, точно обсуждали парад.

Время от времени они отправляли в город гонцов, и те галопом проносились по улицам, призывая войска не слишком бесчинствовать при грабежах. Огонь разгорался всё ярче.

– Эдеко! – позвал Симон Публий охрипшим от крика голосом вождя гуннов. – Я привёл сюда мою семью, как мы договорились! Защити нас! Мы верим в твоё милосердие. Поверь, в этой резне нет никакой необходимости – мы готовы отдать тебе всё, что ты потребуешь.

Один из военачальников, грек по происхождению, перевёл его слова. Гуннский вождь, отличавшийся от прочих варваров блестящей кольчугой, явно захваченной у римлян, опустил голову. По его лицу скользнула тень, отчего на нём рельефно обозначились ритуальные шрамы и тонкая бородка.

– Кто ты такой?

– Торговец Публий. Это я дал обещание открыть ворота, как потребовали твои посланцы, и сдержал его. Конечно, ты не знаешь меня в лицо, но я союзник гуннов. Я прошу только об одном: разрешите нам выйти из города и отплыть вниз по реке! Мы отыщем судно вдали отсюда.

Гунн задумался, словно впервые услышав такое предложение. Его взгляд остановился на Плане.

– А это кто?

Симон удивлённо заморгал.

– Моя дочь. Невинная девушка.

– Она красива.

Высокая молодая девушка и вправду обладала благородной осанкой. Её тёмные волосы густой волной спадали на плечи, оттеняя нежное лицо с миндалевидными глазами, высокими скулами и маленькими, изящными ушами, белыми, как алебастр. Она собиралась пойти под венец прямо перед осадой города.

– В нашем городе много красивых женщин. Очень, очень много.

Эдеко сплюнул и рыгнул.

– Неужели? Те, кого я видел, больше походили на коров.

Гунны расхохотались.

Старый торговец сделал шаг вперёд, стараясь укрыть дочь от их жадных взоров.

– Если ваши люди проводят нас до реки, мы найдём судно.

Вождь гуннов вновь немного подумал, а затем посмотрел вдаль, на церковь в конце форума. Беглецы были охвачены паникой, их тени были ясно видны у входа в храм. Всё больше и больше людей старались проникнуть внутрь. Эдеко что то сказал по гуннски одному из своих приближённых, после чего несколько гуннских всадников рысью помчались к церкви, как будто решив напасть на собравшуюся у входа толпу. Римляне, пытавшиеся попасть в храм, разбежались, словно мыши, а находившиеся в нём метнулись к массивным дубовым дверям и заперли их. Варвары позволили им это сделать.

– Господь вознаградит тебя за милосердие, Эдеко, – попробовал подольститься к вождю Симон.

– А ты с ним разговаривал? – усмехнулся гунн и окликнул своих воинов. Последние спешились и принялись подтаскивать обломки мебели к церковным дверям. Спутники Симона вздохнули и тревожно зашептались.

– Господь говорит со всеми, кто готов услышать его, – всерьёз заверил гуннов Публий. – Не отворачивайтесь от него и не затыкайте уши.

Эдеко не раз наблюдал за тем, как его враги в отчаянии молились своим богам. И всех их победили гунны.

Какое то время римляне и гунны молча следили за действиями воинов. Группа римлян не осмеливалась сдвинуться с места без разрешения и ждала, не зная, что должно произойти. Сотни людей, собравшихся в церкви, начали кричать и молить о пощаде, поняв, что, запёршись, больше не смогут выбраться наружу.

Эдеко наконец вспомнил о торговце.

– Я принял решение. Ты и уродливые коровы можете убираться. Твоя дочь и другие красотки останутся с нами.