— Но почему? — просипел он.

— Мутагенное повреждение яйцеклетки, — объяснил доктор Киндшер. — Синдром очень редкий, но во всех случаях, диагностированных к настоящему времени, имело место воздействие на материнский организм некоего промышленного растворителя, совершенно определенного промышленного растворителя, давно вышедшего из употребления.

— Сборка микросхем, — пояснил его отец. — Твоя мать долго работала на сборке микросхем на одной фабрике возле границы, задолго до твоего рождения.

— Что? Вот это… Вот в этом и было все дело?

— Она была молода, — печально проговорил Унгер-старший. — Мы жили возле границы, и я еще только-только начал свое предприятие, и у нас с твоей матерью было совсем немного денег.

— Да, Алекс, — кивнул доктор. На его лице было написано глубокое сочувствие.

— Ну-ну…

— Но самая лучшая из моих новостей — существует метод лечения!

— Как это я сам не догадался?

— В Штатах его использование запрещено, — сказал его отец. — И он гораздо сложнее всего, что может предоставить любая пограничная clнnica. Но на этот раз это то, что надо, сын! На этот раз им действительно удалось добраться до корня проблемы!

— Мы уже договорились с нужной клиникой, и они готовы принять тебя, Алекс. Метод генетического восстановления. Он легализован в Египте, Ливане и на Кипре.

— О-о, — простонал Алекс. — Надеюсь, это не Египет?

Кипр, — ответил Унгер-старший.

— Отлично! А то я слышал, что в Египте сейчас свирепствует очень опасный штамм стафа.

Алекс с трудом поднялся с места и подковылял к доктору.

— Но на этот раз вы действительно уверены?

— Я никогда не был ни в чем так уверен за всю свою карьеру! Интронное сканирование не лжет, Алекс, ты можешь на него положиться. Твой порок записан у тебя в генах, это очевидно для любого квалифицированного специалиста, и теперь, когда мы сумели выяснить его точное расположение вплоть до ответвления хромосомы, тебе это смогут подтвердить в любой лаборатории. Я сам дважды проверял это! — Он лучился улыбкой. — В конце концов мы победили ее, Алекс! Теперь мы тебя излечим!

— Большое спасибо, — проговорил Алекс. — Сукин ты сын.

Он ударил доктора Киндшера по лицу.

Доктор пошатнулся и упал на пол. Затем вскарабкался на ноги, держась за щеку, повернулся и выбежал из кабинета.

— Это будет дорого мне стоить, — заметил Унгер-старший.

— Прости, — выговорил Алекс. Трясясь, он оперся на стол.

— Мне действительно очень жаль.

— Ничего, — отозвался его отец. — С такими, как этот паразит, трудно удержаться, чтобы не ударить.

Алекс принялся плакать.

— Я хочу сделать это для тебя, Алехандро, потому что теперь я знаю, что это была не твоя вина, мой мальчик. Ты был испорченным товаром еще в упаковке.

Алекс стер с лица слезы.

— Все тот же старый papб, — хрипло каркнул он.

— Я не уверен, что многое изменится, когда ты перестанешь быть мутантом, — честно предупредил его отец. — Но, может быть, изменишься ты. Как знать? Я твой отец, мой мальчик, и я чувствую, что должен дать тебе этот шанс в жизни.

Он нахмурился.

— Но только на этот раз никаких глупостей! Никаких скандальных историй вроде той, что ты устроил в Нуэво-Ларедо! Алехандро, эти люди подослали ко мне своих адвокатов! Ты едешь на Кипр, причем едешь прямо сейчас и остаешься там.