Молодой монарх развернулся на каблуках. Лицо его исказилось гневом, кулаки сжались до белизны в суставах. Ну-Ги сидел верхом на каменном подлокотнике трона, обхватив его костлявыми ногами, а в цепких пальцах держал полуощипанного зеленого попугая.

Гнев на лице императора сменился злорадством.

— Видите?! — вскричал Абакомо, поворачиваясь к подданным. — Я не обманул вас! Вот оно, выжившее из ума привидение! Вот кто сует нам палки в колеса! Да вы только поглядите на это драное пугало! — Император снова обернулся к Ну-Ги. — Что тебе тут надо, грязнуля? Кто тебя сюда звал? По какому праву ты расселся на троне верховного божества Агадеи?

— Я пришел, — беззлобно ответил призрак, — в последний раз предупредить тебя, детка. С огнем играешь.

— Сейчас, возлюбленные чада мои, — сказал Абакомо шеренгам, — мы призовем самого Нергала. И он придет, и накажет эту обнаглевшую сущность. — Монарх ткнул большим пальцем за плечо. — А потом мы поведаем всемогущему богу, что совершили во славу его и что хотим совершить, и будем молить его о благословении и поддержке. Ибо в долгом и трудном пути нам понадобится его помощь.

— Кхи-кхи-хи! Поможет он тебе, как же!

Абакомо снова резко повернулся к призраку. Вскинул кулак.

— Слушай, исчез бы ты, а? Неужели еще не понял, что никому здесь не нужен? И никто тебя не боится.

— А и не надо, чтоб боялись, — философски произнес Анунна и выдернул у попугая щепоть зеленых перьев. — Надо, чтобы слушались.

— Уходи. Я тебя по-человечески прошу.

Отшельник выдернул еще щепотку перьев и развеял их над каменным сиденьем трона.

— Ваше императорское величество, ну, что вы привязались к пожилому покойнику? «Уходи! Исчезни!» Разве воспитанные мальчики так себя ведут? А покойник, между прочим, прилетел сюда аж из Собутана, где некий бродяга благополучно разделался и с вашим ловким сотником Бен-Саифом, и с его людьми. Я устал и проголодался. Занимайтесь своими глупостями, водите хороводы вокруг этого дурацкого трона, распевайте псалмы. А я отдохну и позавтракаю.

Попугай в его руках задергался и зашелся человечьим криком. И умолк. Анунна безжалостно свернул ему клювастую голову, молниеносно ощипал тушку и поднес ко рту.

Абакомо отвернулся. За его спиной раздалось противное чавканье.

— Не обращайте на него внимания, — велел монарх подданным. — Пора начинать. Итак, напоминаю: гвардия повторяет молитву за Ибн-Мухуром, священнослужители — за преподобными Кефом и Магрухом…

— Кстати! — Чавканье оборвалось. — Извини, забыл тебе сказать. Кхи-кхи-хи… Сущая мелочь — немудрено, что из головы выскочила. Сюда летит твоя смерть. Я и до десяти сосчитать не успею, как она будет здесь.

Абакомо не ответил отшельнику. Он знал, что бессилен против чар распоясавшегося привидения. Ничего. Если исполнится пророчество Инанны, если сюда явится Нергал… драному пугалу о многом придется пожалеть.

Царственным жестом он дал Ибн-Мухуру знак начинать.

— О Нергал, владыка подземного царства! — прокричал дородный священник, и солдаты глухим хором повторили:

— О Нергал, владыка подземного царства!

— Раз! — промолвил Анунна и снова зачавкал.

— Мы, народ Агадеи, твой народ, смиренно взываем к тебе! — нараспев изрек Магрух перед строем инаннитов.

— Два.

— Мы, народ Агадеи, твой народ, смиренно взываем к тебе! — откликнулись жрецы и монахи в желто-коричневых рясах.

— Три. Ням-ням.