Обитель азарта потрясала своим величественным стилем. Весь в огнях, дворец устремлялся в небо двумя своими остроконечными башнями, на фронтонах которых стояли две скульптуры воительниц-богинь. Перед дворцом шелестел мокрыми кронами пальм ухоженный сквер, а справа от него, точно разбуженный улей, шумело и сотрясалось от азарта кафе де Пари.

Перед ступеньками казино, освещенными фонарями широкого козырька, стояло несколько машин чудовищной стоимости. Одна из них был двухместный черный низкий «порш», а марки остальных различить было трудно.

Войдя вовнутрь, они встали, должно быть, в самую шикарную очередь на свете. По числу бриллиантов, золота и кредитных карточек эта, в общем-то, ничем не отличающаяся от обычной совковой очереди в овощном магазине, могла по богатству соперничать со многими европейскими банками. Некоторым диссонансом смотрелись в ней несколько американцев в мятых коттоновых пиджаках с молодыми дамами в брюках. Основной же контингент всем своим видом подчеркивал значительность своего прихода сюда.

Когда приятельницы вошли в зал, размерами напоминающий небольшой оперный театр, Галина, задрав голову и любуясь огромными картинами из жизни знати восемнадцатого века, на которых дамы заигрывали с молодыми людьми, прошептала:

– Теперь я знаю, что такое дворец дьявола. В Баден-Бадене не менее роскошно, но слишком по-домашнему уютно. Там наверняка живут черти. А здесь – дьявол!

И уставилась на человека в черном смокинге, сидящего в деревянном кресле, возвышающемся над столом с рулеткой. Он сидел в расслабленной позе, абсолютно не реагируя на восхищенный взгляд Галины, однако его глаза цепко всматривались в играющих, контролировали ставки и замечали каждое движение рук двух крупье по обеим сторонам стола.

Одного взгляда на этого человека достаточно было, чтобы понять – у казино выиграть невозможно. Но сама атмосфера зала, таинственно-торжественные лица служителей храма дьявола, завораживающий бег шарика становились безумно притягательными, и в душе каждого пришедшего сюда загоралась вера в свой единственный случай. Даже самые неазартные люди, поставив один раз на игру, чувствовали некое волнение, будоражащее кровь. Галина принадлежала к самой распространенной публике. Готова была играть и верить в выигрыш.

Инесса тем временем внимательно изучала электронное табло, показывающее результаты последних двенадцати игр.

– Пока они играют в свою игру, – сказала она, капризно скривив губки, – пойдем в бар выпьем шампанского.

Бар поражал сочетанием массивного красного дерева и изящного хрусталя. Народу у стойки и за столиками было немного. Одинокие проститутки тусклыми взглядами рассматривали украшения на женщинах и изредка косились в сторону игровых столов.

Инесса заказала два бокала «Дом Периньон» и выложила перед Галиной три десятка голубых жетонов стоимостью по 50 франков каждый.

– Играй сегодня без меня. Лучше всего ставь один к двум. Во всяком случае, много не проиграешь. Только не рискуй на числа. Я ведь тебя уже знаю. Ставь хотя бы между. А то через двадцать минут придется снова идти менять. Мне всегда жалко твои деньги.

– Сначала попробую на цвет. А ты уже уходишь? – Галина разрывалась между желанием побыть с подругой и тягой к магическому бегу шарика.

– Ты не заметила в зале такого толстенького господина? Он прохаживался возле дальнего стола.

– Нет.

– Сейчас покажу. Что-то Манукалов в последнее время пасет меня со страшной силой. Этого я уже однажды видела в Париже. Видать, у них людей не хватает.