– Может, совпадение? – не поверила Галина.

Инесса допила шампанское, расплатилась жетонами и встала с табурета. Подошла к широко раскрытым дверям, постояла и вернулась к стойке. Никаких сомнений быть не могло. Он специально занял место у входа, чтобы контролировать каждое ее передвижение.

– У меня на них чутье. Сказывается опыт. Иди, попробуй заговорить с этим господином, а я незаметно выйду. Он сейчас сидит под венецианским зеркалом.

Галина без возражений отправилась в зал и, проходя мимо указанного мужчины, очень естественно подвернула ногу и непроизвольно выматерилась.

В его глазах мелькнуло сочувствие. Он встал и поддержал ее за руку.

– Вы не вывихнули ногу, мадам? – участливо спросил по-французски.

Галина ответила по-немецки, и он быстро повторил вопрос на ее языке, добавив:

– Мадам – немка?

– Да. Меня зовут фрау Галина Вагнер, – представилась она, опираясь на его руку. – А вы здесь кого-то высматриваете?

По тому, как напряглась поддерживающая ее рука, она поняла, что попала в точку. В ответ незнакомец улыбнулся:

– Никого. Разве что красивых женщин.

– О, да вы – ловелас?

– Нет, нет… – воспротивился он и представился: – Я Доменик Порте, к вашим услугам.

– О, тогда проводите меня к столу и подскажите, на что лучше поставить.

Без всякого беспокойства Доменик с мягкой улыбкой выполнил ее просьбу. А Инесса, воспользовавшись тем, что он перестал контролировать вход, выскользнула из зала, уже заполнившегося возбужденно-сосредоточенными людьми. Она была уверена, что теперь-то этот соглядатай не выскользнет из рук Галины. Дело закончится тем, что та его потащит ужинать в «Голубой поезд», невероятно дорогой ресторан, вытянувшийся вдоль игрового зала. Вот уж стукач попотеет, стыдясь признаться, что у него и в помине нет таких денег. Это предположение заставило Инессу злорадно улыбнуться. Она вышла из казино. Моросивший дождь грозил перейти в ливень. Поэтому пришлось укрыться в кафе де Пари, где, усевшись за маленький круглый столик среди пышных искусственных деревьев, Инесса попросила официанта принести кофе, коньяк и вызвать такси для поездки в аэропорт.

Только человек с такими железными нервами, какими обладал Вилли Шлоссер, мог, не останавливаясь, промчаться от Бонна до Лиона за восемь часов. Одна остановка все-таки была, вернее, заминка. Рано утром, когда Вениамин усиленно сопел во сне, а Курганов слушал новости, адвокат, обращаясь к нему, возбужденно прикрикнул:

– Прячь «парабеллум», проезжаем границу!

Курганов встряхнул головой и задергался в кресле, так как не мог сообразить, куда лучше спрятать пистолет. Чем быстрее приближались железные ворота, перекинутые через автобан, с будками на каждой полосе, тем судорожнее становились действия Курганова. Шлоссер притормозил возле французского полицейского и поприветствовал того.

У Курганова душа ушла в пятки. Он понял, что пришел конец их путешествию. С таким арсеналом рассчитывать было не на что. Даже когда Вилли проехал беспрепятственно ворота, Александр с грустью смотрел на стоянку, куда они, без сомнения, направлялись. И только тогда, когда Шлоссер прибавил газ и «ауди» привычно заняла левую скоростную полосу автобана, Курганов растерянно посмотрел на адвоката:

– Неужто пронесло? – еле выговорил он.

В ответ Шлоссер расхохотался. И смеялся так громко, что проснулся Вениамин.

– Чем это вы развлекаетесь? – спросил он спросонья.

– Играем в границу. Александр собрался сдаваться!

– Но ведь пограничник с тобой разговаривал? – все еще находясь в шоке, выдавил из себя Курганов.