|
Они выпьют вина из кувшина, что болтается на козлиной шкуре, которую где-то раздобыла Ирма, он не станет жадничать и поделится с подружкой, чтобы та слегка захмелела. А потом предложит искупаться: и не придерешься – развлечение ведь не-винней некуда. А когда Ирма увидит его мужские достоинства и ее женские соки начнут смешиваться с вином – вот тогда она превратится в игрушку, которой он волен будет распо-ряжаться, как ему заблагорассудится. Какой шикарный план! Какая блестящая идея! Однако, едва они приблизились к краю лощины (по дну которой, как с интересом убе-дился Билл, и впрямь струился бормочущий ручеек), послышался душераздирающий визг, который в мгновение ока разорвал очарование пейзажа на кусочки, словно учитель царапнул когтями по трехмерной школьной доске. – Взииииииии! – омерзительный звук, казалось, заполнил собой всю Вселенную. Как ни странно, если прислушаться, за ним можно было различить некую ритмичную музыку. – Что это, черт побери, такое? – удивился Билл. – Ой, мамочка! – проговорила Ирма с покорностью в голосе и поглядела на небо. – Не стоило нам выходить на открытое место. Я совсем забыла, что Зевсу не терпится удовлетво-рить свою похоть и осквернить мои девические чресла. И не только Зевсу, подумал Билл. Но какая связь между Зевсом и этим наишумнейшим шумом? Он запрокинул голову и в тот же миг задрожал всем телом от накатившего волной страха. В поднебесье, заслоняя собой солнце, парила гигантская птица. Она быстро снижа-лась, роняя на землю лепешки размером каждая с грейпфрут. На шее у птицы висели гро-мадные громкоговорители, которые и создавали шумовое оформление, напоминавшее свару в обезьяньем питомнике. Минутку! А не национальный ли это фигеринадонский гимн? «И блаженно лобзаем императорский палец. Фьюить!» Нет, не то. Архаическое сокровище, песенка, которую пели на заре времен; ее исполнял Элвис Дрязгли. – Боги! – воскликнул Билл. – Что происходит? – Ты видишь перед собой Рокера! – провозгласила Ирма. – Билл, пожалуйста, не отда-вай меня ему. Будь моим героем! Билл напряг могучие мышцы и изготовился к схватке: оскалил свои весьма внуши-тельные клыки, сжал кулаки, принял боевую позу и застыл, ожидая удобного момента, что-бы прорычать вызов. Внезапно он увидел острые серповидные когти, жуткий изогнутый клюв, огромные черные глаза, в которых притаилась смерть… Билл развернулся и опрометью кинулся прочь. – Билл! – взвизгнула покинутая Ирма. – Билл, не бросай меня! Герой Галактики и не подумал остановиться. Правда, он оглянулся на бегу, но только затем, чтобы проверить, преследует ли его Рокер. К счастью для Билла, исполинская птица сосредоточила все свое внимание на беззащитной Ирме. Она мерно взмахивала крыльями, и в лицо Биллу, будто отвесив ему пощечину, ударил поднятый ими ветер. Рокер стиснул де-вушку когтистыми лапами, разодрав в клочья прозрачное шелковое платьице, затем клекот-нул и, под завывания Элвиса, устремился с девушкой ввысь. Поднявшись в небо, птица по-летела к видневшимся вдалеке горам, а над землей заклубилась пыль. Билл, который наблюдал за происходящим разинув рот, закашлялся. Страх постепенно схлынул, на смену ему пришло глубокое сожаление. По щеке Билла сползла одинокая скупая слеза, перетекла на губу, а оттуда – на клык, где смешалась со слюной и плюхнулась на копыто. Невосполнимая потеря! Надежды на энтузиастический секс вспорхнули и унеслись вослед похищенной Роке-ром Ирме. – Эй! – произнес кто-то за спиной Билла. Билл обернулся и увидел того самого сатира, который не столь давно выдавал себя за женщину. Сатир задумчиво глядел на него. – Между прочим, меня зовут Брюс, – представился сатир и протянул руку. Ошарашен-ный Билл ответил на рукопожатие. – Что… Что это такое было? – Да, у нас, у мифических существ, тоже хватает проблем. |
