— Давай еще раз. — Голос был мягким, терпеливым, но он обвивал Тассельхофа, словно змея, сжимал свои неподатливые, холодные петли и вонзал в его плоть кривые зубы, высасывая из тела жизнь и тепло. — Давай с самого начала… расскажи мне про Бездну, — повторил голос. — Все, что помнишь. Как ты туда попал, что там увидел. Кого ты там увидел. А Владычица Тьмы — как она выглядела и что тебе сказала? Слово в слово…

— Я стараюсь, Рейстлин, честное слово! — прохныкал Тассельхоф. — Но… в эти дни я уже столько раз рассказывал… Я просто больше не могу ничего вспомнить. У меня болит голова, у меня руки и ноги холодные, а комната все кружится и кружится… Если бы… если бы ты велел ей, чтобы она перестала вращаться, я, может быть, припомнил бы что-то еще…

Почувствовав у себя на груди руку мага, кендер вжался в матрас.

— Нет! — простонал он, отчаянно пытаясь сбросить руку Рейстлина. — Не надо, Рейстлин! Я постараюсь, я все вспомню… Не убивай меня, я буду хороший…

Но ладонь великого мага лишь легонько прикоснулась к груди кендера, затем переместилась на лоб. Тас чувствовал, что его лоб горит от жара, но рука Рейстлина была еще горячее.

— Лежи смирно, — скомандовал Рейстлин. Затем, приподняв кендера за руки, маг пристально всмотрелся в его запавшие, лихорадочно блестящие глаза.

В конце концов он уронил Тассельхофа обратно на подушки и, пробормотав какое-то ругательство, поднялся.

Лежа на подушке, насквозь мокрой от пота, кендер увидел нависшее над ним расплывчатое черное пятно, которое вдруг круто развернулось и под шелест развевающейся мантии с дробным стуком каблуков вылетело из комнаты. Ушел… Тас попытался приподнять голову, но это было свыше его сил. Кендер снова упал на подушку.

«Почему я так ослаб? — подумал он. — Что со мной случилось? Почему так хочется спать? Может быть, если я засну, станет не так больно?»

Он закрыл глаза, но непокорные веки снова открылись, словно к ним были привязаны ниточки, за которые дергала чья-то чужая рука.

«Нет, я не смею спать, — в страхе подумал Тассельхоф. — Здесь, в темноте, притаились твари, которые только этого и ждут! Стоит мне задремать, как они набросятся на меня! Хорошо, что я их увидел… вот они, ждут… Готовятся прыгнуть… кто первый. Конечно, одного кендера им мало…»

Откуда-то издалека до него донесся голос Рейстлина, который с кем-то беседовал. Кендер завертел головой и, стараясь прогнать сон, изо всех сил сконцентрировался на голосе мага.

«Может быть, мне удастся что-то понять, — подумал он. — Может быть, я хотя бы узнаю, что со мной такое…»

Неестественно вывернув шею и с трудом сфокусировав взгляд, он увидел знакомую черную фигуру, а рядом с ней — широкий приземистый силуэт. Рейстлин и незнакомец говорили о нем. Тассельхоф попытался сосредоточиться на том, что говорил маг, но его сознание все время куда-то уплывало, оставляя тело в холодной и сырой постели, поэтому кендер не был до конца уверен, слышит ли он эти слова на самом деле, или они ему просто снятся.

— Дай ему чашку зелья, — говорил голос, похожий на голос мага. — Тогда он будет вести себя тихо. Я не думаю, впрочем, чтобы кто-то наверху услышал его, но я не хочу рисковать.

Невысокий собеседник мага пробормотал что-то неразборчивое. Тассельхоф не выдержал и закрыл глаза, позволив прохладным водам синего-синего озера Кристалмир ласкать свое пылающее тело. Должно быть, это блуждающий разум решил наконец взять с собой и тело…

— Когда я уйду, — донесся из-под воды голос Рейстлина, — ты должен будешь запереть за мной дверь и погасить свет.