– А я не должна знать, что меня отдают Уильяму Маршалу?

– Вероятно. – Джоанна пожала плечами.

Она смотрела на Элеонор и видела в ней себя – какой была, казалось, целую вечность тому назад. Она была такой же юной и беззащитной, как сейчас Элеонор. Но затем проснувшаяся в ней любовь и трагедия отнятой любви сделали ее преждевременно взрослой. Взрослой, но не счастливой.

Как она ненавидела суровые шотландские зимы, когда снег покрывает все вокруг и долго не тает! Как были прекрасны французские дубравы, где она скакала верхом и рядом был ее Хьюго!

И этой радости лишила ее собственная мать. Кто она, как не ведьма? Колдунья, отнимающая женихов у невест и красотой своей заставляющая мужчин забыть о чести, о долге, о прежней любви.

Джоанна резко вскинула голову, пытаясь избавиться от навязчивых мыслей. Как бы напугались ее маленькие сестры, если б узнали, о чем старшая сестра размышляет постоянно.

Те далекие дни канули в Лету.

У матери он числился в фаворитах – если такое было вообще возможно, ибо никого из детей она не любила по-настоящему. Теперь Джоанна убедилась в этом. Странную жизнь вели они в Глостере. Картины той жизни сейчас представлялись смутными, как сновидения.

Отец был воплощением зла. Он был из тех мужчин, кто любую девочку мог заставить с трепетом думать о будущем замужестве.

Только мать почему-то не боялась его, словно обладала каким-то оружием, способным противостоять темной силе, исходящей от него. Теперь Джоанна знала, что это за оружие.

И все равно об их взаимоотношениях с отцом рассказывали ужасные истории, от которых волосы вставали дыбом.

Генри, став королем, не внушал такого страха, как отец. Может быть, потому, что он был еще очень молод.

Она решила поговорить с ним об Элеонор, выяснить насколько определена ее судьба, чтобы потом как-то ободрить младшую сестренку. Разговор должен был обязательно состояться до возвращения Александра и Ричарда из Кентербери, так как затем она с супругом почти тотчас отправится в Шотландию.

Джоанна выбрала момент, когда король вернулся во дворец с верховой прогулки. Она встала на его пути в холле и попросила уделить ей время для беседы без посторонних.

Король взмахом руки отослал слуг и охрану прочь, затем провел сестру в одну из боковых комнатушек, усадил на низкую скамеечку, а сам занял место на высоком стуле. Этим он как бы лишний раз напоминал ей, что он король. Она уже заметила, насколько он озабочен даже в мелочах поддержанием своего престижа.

– У меня мало времени, сестра, – начал он напыщенно. – Я обещал Губерту де Бургу срочно принять его. Питер Роше доставляет мне немало хлопот. Он не оставляет попыток поссорить меня с Губертом.

– Это все от зависти, я не сомневаюсь, – откликнулась Джоанна.

– Конечно. Питер сам метит в Верховные судьи. – Генри рассмеялся. – Чтобы править Англией… что сейчас делает Губерт.

– У Англии есть только один правитель – король.

– Я это знаю, но мне также известно, что король во всем слушается Губерта де Бурга и Стивена Ленгтона.

– Король не может быть сразу в нескольких местах и заниматься всем. Он нуждается в помощниках.

– Которые преклоняются перед своим королем и обожают его, как я слышала.

Слова сестры польстили ему и смягчили его дурное настроение. Этим поспешила воспользоваться Джоанна:

– Я хочу поговорить о нашей сестре Элеонор.

– А что с нашей сестрой?

– До нее дошли слухи, что она обещана в жены Уильяму Маршалу, и это ее беспокоит.

– Как она об этом узнала? – Обычным способом. Люди болтливы, а дети любопытны… особенно если слухи касаются их самих.