– От церкви следует ожидать самых больших неприятностей. Попы – зловредные люди.

Между двумя мужчинами возникло некое взаимопонимание. Ричарду пришло в голову, что, если бароны, сплотившись вокруг него, пойдут войной на короля, Симон де Монфор станет полезным союзником.

Он сказал, что готов понять чувства Симона и знает сестру свою как женщину, обладающую сильной волей и самостоятельным складом ума, несмотря на молодость. Если она задумала выйти замуж за де Монфора, то тому, конечно, ничего не оставалось, как только подчиниться ее желаниям. Из таких пут уже не выберешься!

Тут они оба рассмеялись, и гнев Ричарда совсем улетучился.

Но не так просто было умилостивить праведного архиепископа. Колени Элеонор дрожали, когда она предстала перед старцем. Его огненные очи пронзали, казалось, ее мозг. В памяти ожила сцена их совместного коленопреклонения, она вновь воочию увидела свет, излучаемый распятием.

Генрих сказал:

– Архиепископ сообщил мне печальные новости.

Элеонор постаралась взглянуть в лицо старца с решимостью, уповая на то, что он не заметит, как она дрожит с головы до ног.

– Очевидно, – начал Эдмунд, – вы забыли, леди, данный вами обет…

– Я не воспринимала это как обет, милорд.

– Значит, вы дали обет, который на деле не считали обетом? Я попросил бы вас не усугублять дерзкими и легкомысленными заявлениями вашу вину перед Господом. Грехов за вами числится и так немало.

– Я была молода и неопытна. Я только сказала тогда, что в женской обители мне будет спокойнее.

– Осторожнее, леди! Ложь вашу слышат небеса.

Элеонор пропустила мимо ушей восклицание священника и продолжила с отчаянной решимостью:

– …но у меня теперь есть муж, которого я люблю. Я не думаю, что Господь сочтет это грехом.

– Вы нарушили обещание, данное Ему. Каждый раз, когда вы ложитесь с мужчиной в постель, вы оскорбляете этим Господа и Святую церковь.

– Я так не считаю.

– Вы… глупая девчонка!

– Ну уж нет! – взвилась Элеонор. – Я никакая не девчонка, а взрослая и счастливая замужняя женщина!

Генрих не мог не восхищаться сестрой. Конечно, он должен почитать праведного архиепископа, но все-таки какова Элеонор! Ведь кажется, что ей совсем безразлично, как к ней отнесется служитель Божий или даже сам Господь.

Генрих в глубине души ожидал от Всевышнего немедленных действий. Господь мог, например, тут же сделать Элеонор немой или слепой… или наказать бесплодием. Впрочем, Генрих не ручался за последнее – это дело будущего, но первых двух страшных наказаний Элеонор определенно избежала.

– Вы дали Господу повод для великого огорчения, – заявил старец.

– На свете так много монахинь и так мало счастливых жен, – сказала Элеонор.

– Бесстыдница! – крикнул святой праведник.

– Это я-то? Неужели? – в ответ расхохоталась Элеонор.

– Прошу тебя, будь осторожна, сестра, – с неожиданной лаской в голосе предупредил ее Генрих. Больше всего он желал скорейшего окончания неприятной сцены.

Поэтому он поспешил высказаться, прежде чем архиепископ успел раскрыть рот для очередного выпада против Элеонор:

– Скажите, милорд архиепископ, что должна сделать моя сестра? Мы же не можем расторгнуть брак? Умоляю, посоветуйте что-нибудь.

– Прошение об освобождении от обета должно быть послано в Рим незамедлительно.