|
Придоша бо ти Таурмению всю страну Куманьску, и придоша близь Руси, идеже зовется валъ Поло-вечьскыи. И слышавше я русстии князи: Мстиславъ Кыевсь-кыи и Мстиславъ Торопичскыи и Черниговьскыи и прочии князи — здумаша ити и на ня, мняще, яко ти поидуть к нимъ. И послашася в Володимерь к великому князю Юргю, сыну Всеволожю, прося помочи у него. Онъ же посла к нимъ благочестиваго князя Василька, сыновца своего, Костянтиновича с Ростовци, и не утяну Василко прити к нимъ в Русь. А князи рустии идоша и бишася с ними, и побѣжени быша отъ нихъ, и мало ихъ избы отъ смерти; их же остави судъ жити, то ти убѣжаша, а прочии избьени быша. Мьстиславъ, старыи добрыи князь ту убьенъ бысть, и другыи Мстиславъ, и инѣх князѣи 7 избьено бысть, а боляръ и прочихъ вои много множство. Глаголютъ бо тако, яко Кыянъ одинѣхъ изгыбло на полку томъ 10 тысячь. И бысть плачь и туга в Руси и по всеи земли слышавшимъ сию бѣду. Се же ся зло сключи месяца… Ереміа. То же слышавъ Василко приключившееся въ Руси, възвратися отъ Чернигова, съхраненъ бысть богомъ и силою креста честнаго и молитвою отца своего Костянтина и стрыя своего Юрья и вниде в свои Ростовъ, славя бога и святую богородицу».
Полное собрание русских летописей. Т. XV. Рогожский летописец.
Тверской сборник. М., 2000. Стб. 335–343 (второй пагинации). (Тверской сборник) [Стб. 335] «П о в ѣ сть о Калкацкомъ побоищѣ, и о князехъ рускыхъ, и о храбрыхь 70. Въ лѣто 6732. По грѣхомь нашимъ, пріидоша языци незнаеми, безбожніи Моявитяне, их же никто же добрѣ не вѣсть ясно, кто суть, и отколѣ изыидоша, и что языкь ихъ, и которого племени суть, и что вѣра ихъ; и [Стб. 336] зовуть я Татари, а инии глаголють Таурмени, а друзии Печенѣзи. Иніи же глаголють, яко сіи суть, о нихъ же Мефодій, епископь Паторомскій, свѣдительствуетъ, яко сіи суть вышли ис пустыня Ефровскіа, сущи межи въстока и сѣвера. Тако бо глаголеть Мефодий: „яко въ скончаніе времени явитися имъ, ихже загна тамо Гедеонъ, и изшедше оттуду, поплѣнятъ всю землю отъ востока до Ефранта, и отъ Тигра до Понетскаго моря, кромѣ Ефіопіа“. Богь же вѣсть единъ, кто суть и отколѣ изыидоша, премудріи мужи вѣдятъ я добрѣ кто книгы разумѣетъ; мы же ихъ не вѣмы, кто суть, но и здѣ написахомъ о нихъ памяти ради Рускыхъ князь и бѣды, яже бысть отъ нихъ; но не сихъ же ради сіе случися, но гордости ради и величаніа Рускыхъ князь попусти Богь сему быти. Бѣша бо князи храбры мнози, и высокоумны, и мнящеся своею храбростію съдѣловающе; имѣяхутъ же и дружину многу и храбру, и тою величающеся, от нихже о единомъ въспомянемъ здѣ, описаніа налѣзше. Бѣ нѣкто отъ ростовскыхъ житель Александрь, глаголемый Поповичь, и слуга бѣ у него именемь Торопь; служаше бо той Александръ великому князю Всеволоду Юріевичу, повнегда же дасть князь великій Всеволодъ градъ Ростовъ сыну своему князю Костантину, тогда и Александрь начатъ служити Костантину. Егда же преставися великій князь Всеволодъ, Костантину не восхотѣвшу быти въ Володимери, но у пречистіа Ростовскіа и чюдотворцевь излюбы жити, тѣмь и прошаше Вълодимера къ Ростову, а не Ростова къ Володимерю, ту бо омышляше столу быти великому княжению; но не въсхотѣ сего пречистая Богородица. И дасть князь великій Всеволодъ столъ свой меншему отъ Костантина сыну своему Юрію; тѣмъ Костантинь гнѣвашеся на брата о княженіи, а князь великій Юрий многы браны на Костантина въздвиже, хотя съ Ростова съгнати его; и не попусти ему Господь. Пришедшу бо ему [Стб. 337] на нь ратію, Костантинъ отъиде къ Костромѣ и тоа съжже; князь великій Юрій стоаше подъ Ростовомъ, въ Пужбалѣ, а войско стояше за двѣ версты отъ Ростова, по рѣцѣ Ишнѣ, біахутъ бо ся вмѣсто острога объ рѣку Ишню. Александръ же выходя многы люди великого князя Юріа избиваше, ихже костей накладены могыли великы и донынѣ на рѣцѣ Ишнѣ, а иніи по ону страну рѣки Устіи, много бо людей бяше съ великымъ княземь Юріемь; а иніи побіени отъ Александра же подъ Угодичами, на Узѣ, тѣ бо храбріи выскочивше на кою либо страну обороняху градъ Ростовъ молитвами Пречистыа. |
