Из темноты расщелины взметнулась бледная когтистая лапа шириной в три створки городских ворот и ухватилась за край обрыва, ища опоры. По обрыву побежали трещины, скала рушилась от силы и веса существа, еще скрытого мраком. Длинные когти впились в камни.

И тогда Тунгдил вспомнил о том, что он все-таки гном. При всей этой безысходности ему оставалось опираться лишь на одно — на свое упрямство, упорство, настойчивость, или как там называли это качество другие народы, говоря о гномах.

Златорукий взобрался на тело крылатой твари, чтобы его видели и друзья, и враги, достал горн и, приложив его к губам, ответил на крик Кордриона сигналом к атаке.

— Я не позволю тебе выбраться из темницы! Убоище! — крикнул он, повернувшись к расщелине, и вскинул вверх руку с Кровопийцей, залитым темной кровью. — Я забрал это оружие у порождения зла, и оно остановит тебя, кем бы ты ни был! Клин клином!

Гном побежал вперед, пробиваясь сквозь ряды уродищ, сметая любого, кто осмеливался встать на его пути. Кровопийца резал доспехи, словно хлеб, а кости — словно масло.

Сзади послышались приказы Флагура. Убариу и подземные с боевыми кличами бросились на помощь Тунгдилу.

Он вселил уверенность в их сердца.

Флагур видел, как Тунгдил внезапно появился в гуще врагов, забравшись на тело крылатого зверя, и бесстрашно подал сигнал к атаке, так, словно спокойно стоял за стенами Летефоры. Его слова громко и отчетливо разнеслись над застывшим полем боя, а потом гном спрыгнул со своего жутковатого помоста и понесся вперед.

— Убар, ты послал нам героя, чье мужество превосходит доблесть акронта, — прошептал убариу и поднял свой меч. — За ним! — крикнул он. — Мы будем первыми, кому удалось победить Кордриона. За Убара!!!

Прыгнув вперед, Флагур перехватил меч обеими руками и разрубил ближайшего монстра пополам. Темная кровь брызнула на его доспех, и сладковатый запах воодушевил убариу.

Его солдаты поддержали клич предводителя и ринулись в атаку. Перекинув через плечо строевые щиты, они клином вонзились глубоко в ряды противника. Остановившись, всадники убариу выставили щиты и отрезали часть врагов от основной массы войска чудовищ, взяв их в клещи. Следовавшие за ними подземные набросились на попавших в ловушку монстров и так быстро забили их своими боевыми посохами, что те не успели ничего предпринять.

Тем временем на всадников наступали новые чудища, но ряд строевых щитов выдерживал натиск.

— Сейчас! — крикнул Флагур, перехватывая древко знамени.

Маневр повторился: щиты в сторону, отрезать часть противников от основного войска, уничтожить чудовищ.

— Будьте настороже! — крикнул Флагур.

Он остановился впереди войска, наблюдая за происходящим. Стяг гордо развевался над его головой, суля смерть врагам.

А потом острая боль пронзила его бок. Стрела вошла между ребрами, мешая дышать, но убариу, не дрогнув, превозмогал мучения. Его пальцы сомкнулись на древке знамени. Не время нынче проявлять слабость… Сперва нужно победить в этой битве.

— Меняемся… сейчас!

Воины в первом ряду сделали шаг назад, солдаты второго ряда, не столь измотанные боем, заняли их позиции, чтобы атака убариу не захлебнулась. Их противники не знали столь изощренной тактики. Они все бежали и бежали, теряя силы. Это сыграло на руку убариу и подземным.

И все же не обошлось без жертв.

Много друзей Флагура погибло в этой битве, он слышал их крики, и его душа скорбела по павшим.

Но он не позволял себе отвлекаться, хотя и хотелось убариу вытащить тела своих собратьев из-под останков чудовищ. Его друзья заслуживали лучшей могилы.