Нолик обернулся через плечо, чтобы посмотреть, куда подевались его громилы, затем отбросил дубинку.

— Ладно, давайте прекращать, — нормальным голосом произнес горожанин, его ярость куда-то улетучилась. — Тасия, вставай. Настало время пояснить все этому человеку.

Женщина поднялась, схватила свой кожаный мешочек, в котором, очевидно, хранилось самое необходимое, и встала рядом с супругом.

— Простите этот маленький спектакль, господин Родарио, — твердым голосом произнесла она. — Я рада, что с вами ничего не случилось, но нам нужны были эти двое, которых вы обратили в бегство, в качестве свидетелей.

Родарио уже ничего не понимал, но охотно опустил меч.

— То есть вы устроили мне довольно шумное, но маленькое представление? — осторожно поинтересовался он. — И как именно называется эта пьеса?

— Потеряй жену и истинное лицо, — пояснил Нолик, показывая на Тасию. — Это она придумала.

Женщина выступила вперед, опустив светловолосую голову.

— Простите нас, — снова повторила она. — Мы с Ноликом не любим друг друга и никогда не любили. Его отец силком женил его на мне в качестве компенсации за долги моей семьи.

— Она мне не нравится. Вообще женщины не нравятся, — продолжал пояснять Нолик. — Из-за этого мы оба несчастны и вынуждены были притворяться перед всем городом и моим отцом, пока не представилась возможность, которая… нам подходит, — он кивнул актеру. — Вы со своим «Театром Диковинок», господин Родарио, наше спасение, если, конечно, готовы помочь.

— Милый планчик… — заметил Родарио, приглашая обоих присесть, а сам в то время закрыл дверь и опустился на сломанную постель. Он еще не был уверен в том, что может доверять этим двоим. История звучала очень смело, почти как пьеса. — И что теперь?

Тасия шумно вздохнула.

— Так вы согласны?

Родарио медлил с ответом. Недоверие, желание и собственная жажда приключений боролись друг с другом. Если бы Тасия была уродлива, словно вейурнская болотная черепаха, он, пожалуй, сказал бы нет. Но… победило желание. — Как же я могу прогнать или бросить в беде столь одаренную актрису, дражайшая Тасия? — с улыбкой ответил он. — У вас талант, который превратит вас на сцене в редкую, яркую звезду, — он протянул ей руку. — Согласны?

— От всего сердца! — возликовала она, протягивая руку в ответ.

Нолик последовал ее примеру.

— Дальше поступим так: я скажу отцу, что вы победили меня и выкупили Тасию, — предложил он. — Монеты у меня, так что вам это ничего не будет стоить. Я снова буду свободен и расторгну брак, она сможет уйти на все четыре стороны. Мой отец побушует, конечно, но со временем успокоится. Вид этого настроит его более миролюбиво. И пусть это его собственное золото.

Родарио хлопнул себя по бедрам, словно это очень сильно развеселило его.

— Из этого я немедленно сделаю пьесу, — он поглядел на Нолика. — Я искренне вам удивляюсь. Вы знаете, что пользуетесь в городе очень дурной славой? А ваш поступок свидетельствует скорее в вашу пользу.

Мужчина скривился.

— Нет, я дурной человек, господин Родарио. Синяк, который я поставил Тасии, вполне настоящий, я постоянно подвержен приступам ярости. Мне выгоднее, чтобы Тасия ушла, чем чтобы осталась, — Нолик шагнул к двери и вышел в дождь, даже не обернувшись.

Женщина посмотрела ему вслед.

— Всего хорошего, — крикнула Тасия.

Нолик поднял руку, продолжая свой путь обратно в Ветродол.