Взвился ветер. Он налетел откуда-то с юга, подхватывая и будоража нависшие над головой облака, вращая и перемешивая их. Подхваченные этим вихрем, они меняли очертания, распухали и сдувались, принимали самые фантастические формы. Вот в них появились рваные дыры, куда немедленно хлынули яркие солнечные лучи. Дождевые тучи выпустили из плена холодный лик солнца, и скоро поток золотого света уже омывал скалистые высоты Аркдура, от которых протянулись синие тени.

Служанки Ашалинды скакали по пятам за своей госпожой. Девушка слушала, как они перешептываются:

— Смотрите, он отвратил бурю.

Слуги. А также воины-дайнаннцы благоговели перед Ан-гаваром. Вот король обернулся в седле, посмотрел и улыбнулся Ашалинде — и от блеска этой улыбки сердце девушки затрепетало и забилось сильнее в груди.

— Мы едем верной тропой? — спросил он.

Она кивнула, силясь унять бешеное биение крови.

— Кажется, да.

И правда. То ли глубинные воспоминания, то ли внутренний голос подсказывали: отряд едет в правильном направлении, именно там, на севере, находится то место, где когда-то спотыкалась под неистовым ливнем Ашалинда, по собственной воле лишившись радостей Светлого королевства, охваченная неистовым желанием — жить в одном мире с тем, чье лицо увидела мимолетно в окно — более тысячи лет тому назад.

Скоро она вновь проедет через эти Ворота — но уже бок о бок с Ангаваром. Вместе с ним она вступит в его мир, мир фантастический, странный и непостижимый — в тот мир, где живет ее семья, и ее друзья, и все талиты, покинувшие Ав-лантию. Она снова встретится с ними, падет в их объятия. И теперь уже никуда не уйдет.

Тропа — на самом деле не тропа, а просто проход среди камней — расширилась, Ангавар придержал коня, чтобы ехать рядом с нареченной. Маленький горный гоблин с верещанием выскочил из-под копыт красивого скакуна. Смех Ангавара звучал так беззаботно и заразительно, что Ашалинда тоже засмеялась вместе с ним.

Однако Аркдур расстилался впереди все с той же монотонностью пейзажей, и Ашалинда, сколько ни вглядывалась, хоть убей, не видела знакомых вех.

— А может ли так получиться, — беспокойно спросила она, — что за годы, прошедшие с тех пор, как я последний раз видела Ворота, их вид сильно изменился?

— В принципе может, — ответил Ангавар, — но все же навряд ли. За такой короткий срок ни ветер, ни дожди не нанесут скалам особого урона — хотя если земля чуть сдвинется, угол между камнями может измениться — или какой-нибудь из них может просто упасть.

— А если какое-нибудь землетрясение вдруг расшатало Ворота, они могут сами по себе захлопнуться или, наоборот, открыться?

— Не совсем так. С волшебством, которое требуется на перемещение между мирами, не так-то легко справиться. Простое землетрясение не в состоянии открыть или закрыть Ворота меж мирами, не волнуйся.

Раньше, пешком, без тропы, без еды, Ашалинде потребовалось несколько дней на то, чтобы пересечь эту часть Арк-дура. На сей раз за время их путешествия солнце успело закатиться всего единожды. И даже ночью отряд проскакал под ясным светом звезд много миль — пока люди совсем не устали.

Небо, огромное, безбрежное небо Аркдура полнилось бриллиантовым блеском. Оно накрывало всю землю сверкающим чистым куполом, инкрустированным самоцветами, призмами, расщеплявшими лучи света на разноцветные мерцающие блики.

— Были времена, — промолвил Ангавар, — когда люди, жившие в мире, что ныне лежит в руинах, обитали в больших городах, настолько затянутых дымом и испарениями, настолько ярко освещенными энергией молний, которую горожане использовали себе на благо, что звезды там видны были совсем тускло — или не видны вообще.