Когда сознание вернулось к Пейтону, он обнаружил, что лежит поперек седла быстро скачущей лошади. Дышать было больно. Охваченный яростью, он вскинулся и вцепился в седока. Выбросить негодяя из седла оказалось нетрудно, гораздо труднее самому сохранить равновесие и занять его место. После того как он потерял сознание, едва не задохнувшись в петле, похитители изрядно помяли его: живого места не осталось.

Только одно короткое мгновение он вкушал сладость победы, прямо сидя в седле и держа поводья замедлявшей бег лошади. Затем что-то ударило его в спину, в правое плечо, довольно высоко. Он ощутил боль и в следующее мгновение сильно ударился о землю. Не успел он порадоваться, что не сломал шею, как кто-то рывком поднял его на ноги. От боли Пейтон едва не рухнул на колени.

— Черт тебя побери, Уотти, ты мог его убить, — сказал Джиб, присоединяясь к своему приятелю и разглядывая Пейтона, обмякшего у того в лапах. — Да вроде и убил.

— Не-е. — Уотти снова швырнул Пейтона на землю и вложил нож в ножны. — Да если б и убил — что за беда? Ведь именно это мы и собирались сделать.

— Верно, только прежде для пользы дела надо было подержать его в заложниках, — заметил сэр Родерик. Он грубо перевернул пленника на спину. — Впрочем, все к лучшему. Кажется, ты отбил у него охоту сопротивляться.

— Он убил Ранальда, — сообщил Джиб. — Парень сломал шею, упав с лошади. Теперь нас только пятеро.

— Пятерых вполне достаточно.

— И сотни тысяч мало, чтобы охранять твою жизнь, паршивый извращенец, — прохрипел Пейтон. — Мои родичи уже разыскивают тебя.

— Верно, я имел удовольствие созерцать смазливые физиономии Мюрреев, сломя голову скакавших через лес. Но они так и не нашли меня, верно? И не найдут. Как только я получу выкуп за твою драгоценную шкуру, я убью тебя, так же как и мою вероломную жену, а затем отбуду во Францию.

— Во Франции у меня тоже есть родня.

— И немало врагов, как я слышал. Может, мне объединиться с ними?

Дрожь пробрала Пейтона от этих слов. К тому же он не сомневался, что Родерик собирается использовать его для того, чтобы заманить Кирсти в ловушку. Оставалось лишь надеяться, что кто-нибудь удержит ее от опрометчивого шага. Пейтон понимал, что силы его на исходе и он должен продержаться до момента, когда за него привезут выкуп, а как только начнется потасовка, постараться, чтобы его не затоптали.

Гордость его была уязвлена, он потерпел постыдное поражение и теперь лежит как труп, самой позой своей признавая, что согласен на все. Он попытался сесть, обливаясь потом и дрожа всем телом, и это ему почти удалось. Почему он не убил негодяя, едва узнав о его преступлениях?

— Был бы ты умным, — сказал ему Пейтон, — давно бежал бы во Францию. Продлил бы свою паршивую жизнь еще на несколько месяцев.

— Только этого не хватало! Оставить безнаказанными тебя и мою шлюху жену, чтобы вы тут резвились? Нет уж. Впрочем, знал бы я раньше, как ловко она работает губами, мог бы использовать ее время от времени. Но я еще сделаю это, прежде чем ее убить. Не понимаю, почему люди именуют искусством и прославляют на всех углах твои проделки и по какому праву ты можешь считать извращенцем меня. Надо же, такой красивый мужчина и на что себя тратит! — добавил Родерик, содрогнувшись.

— Ну, ей-то это сильно понравилось, — протянул Джиб.

— Ага, — согласился Уотти, ухмыляясь. — Как она раздвигала свои хорошенькие белые ляжки!

— Да, понравился твоей супруге его длинный язык. Словно ничего лучше она в жизни не видела.

— Да и парню это по вкусу пришлось, никак насытиться не мог. Сладкая, видно, у тебя жена.

— Это потому, что она девка чистая. Ни тебе гнид, ни вшей, ни грязи, одна только сладость.