– Извините, – сказала она. – Я не хотела никого оскорбить. Для меня все люди равны. Простите меня.

– Только если вы простите меня.

– Нет, – сказала она. – Я не думаю, что из того, что предложил Дэвид, выйдет что-нибудь путное. Я не… – Она вдруг замолчала и вновь опустила глаза на Макса. Он больше не сосал молоко, но отпускать ее сосок он тоже не хотел. Макс считал свою мать большой живой соской.

– Вы мне не доверяете? Вы не хотите простить меня? Что вас не устраивает?

– Вы мне не нравитесь, – выпалила Эми не подумав. – Простите, но вы сами спросили. – Засунув палец Максу в угол рта, она помешала ему тянуть ее за сосок, убрала от груди и запахнулась – и все это одним ловким движением. Эми подняла малыша вертикально и закинула себе на плечо, но ребенок вывернул голову, пытаясь увидеть, есть ли в комнате кто-нибудь еще.

– И почему я вам не нравлюсь?

В этот момент Эми решила, что сполна оплатила свой долг Дэвиду.

– С тех пор как вы вошли в мой дом, вы только и делаете, что морщитесь и ухмыляетесь. – Эми понесло. – Пусть мы и не можем позволить себе носить костюмы, сшитые на заказ, и покупать золотые часы, но мы делаем все, что можем. Я думаю, что где-то на жизненном пути вы растеряли память о том, что такое быть… частью народных масс. Когда Дэвид упрашивал меня пустить вас к себе в дом, я думала, что мы можем помочь друг другу, но теперь я вижу, что вы считаете, что вдова Билли Томпкинса вам не чета. – Последнюю фразу она произнесла сквозь стиснутые зубы. Не прошло и недели со дня ее приезда в Абернети, как она поняла, какого мнения жители этого города о ее Билли.

– Понимаю, – сказал Джейсон. Он продолжал сидеть в кресле с таким видом, словно не собирался не то что уходить из дома, а даже с кресла вставать. – И что, как вам кажется, я должен был бы сделать, чтобы реабилитироваться в ваших глазах? Как я могу доказать, что достоин доверия и могу выполнить эту работу?

– Понятия не имею, – сказала Эми, сражаясь с Максом, который всеми двадцатью двумя фунтами своего тела боролся за то, чтобы встать к ней на колени. Однако с чувством равновесия у него пока были проблемы, и он мотался из стороны в сторону, как кусок вареной макаронины.

Внезапно Джейсон наклонился и забрал у нее ребенка, и при этом Макс восторженно взвизгнул.

– Предатель, – пробурчала себе под нос Эми, наблюдая за тем, как Джейсон подбросил его вверх, а потом опустил на колени. Макс схватил Джейсона за щеки. Эми хорошо знала, что Макс может причинить сильную боль, выражая свою симпатию. Пару раз после таких вот любовных хваток у нее оставался синяк на щеке.

Когда Макс начал недовольно визжать, Джейсон сказал ему: «Утихни», – и малыш повиновался. Сидя у Джейсона на коленях, довольный жизнью, Макс улыбался своей матери.

Эми совсем не нравилось быть одинокой матерью, и ей было очень больно оттого, что у Макса нет отца. Все вышло совсем не так, как она планировала. При всех его многочисленных недостатках Билли был хорошим человеком, и из него бы получился хороший отец. Но судьба распорядилась иначе, и…

– Чего вы хотите? – устало сказала Эми, когда заметила, что Джейсон на нее смотрит.

– Хочу, чтобы вы дали мне второй шанс. Могу я спросить вас, миссис Томпкинс, ваш сын что, ни разу не падал, когда вы за ним присматривали?

Эми покраснела и отвернулась. Она не знала, как такое могло случиться, но Макс при ней один раз упал с кровати и один раз с кухонной стойки. Во второй раз он был накрепко пристегнут к прочному пластиковому сиденью, и он упал на спину, оставаясь привязанным к нему, и был похож на черепаху в панцире.