По телефону он больше ни слова не сказал, посмотрел на меня, буркнул:

"Извините, я на минуточку", и скрылся за дверью.

Поскольку обещанная "минуточка" изрядно затянулась, я позволила себе немного расслабиться и вытянуть гудящие, налитые свинцом ноги.

Наконец появился Самуил, какой-то суматошный и взъерошенный, и сразу же завел свою волынку по новой. Ну, насчет того, что он очень торопится, а поговорим мы потом, когда он ко мне заедет.

- Вы меня выставляете? - я отказывалась верить собственным ушам. - А как же пятьдесят на пятьдесят? У нас же был договор, и, между прочим, вы, именно вы меня к нему склоняли! Я вам все рассказала, а теперь вы меня гоните!

Самуил засуетился:

- Да что вы из мухи слона делаете? Я не разрываю наш договор, он остается в силе. Как и условились: пятьдесят на пятьдесят.

- Да какое, к черту, пятьдесят на пятьдесят! - я была близка к истерике. - Парамонов мертв, вы что, не понимаете? Нужно срочно ехать в морг его опознавать. И раз у нас пятьдесят на пятьдесят, вы могли бы по крайней мере составить мне компанию.

- Хорошо-хорошо, мы поедем, мы туда поедем, только потом. - Палтус разговаривал со мной как с дурочкой. - Я улажу свои дела, и мы поедем в морг, идет?

- Не идет, - отрезала я, - я разрываю наш договор и немедленно отправляюсь к майору Сомову. - Дабы убедить его в том, что я не блефую, я приподнялась с дивана, хоть мне этого и не хотелось.

Вы будете смеяться, но мой примитивный шантаж произвел на Палтуса очень сильное впечатление.

- Ну к чему тут Сомов? - заметно занервничал он. - Сомов все испортит. Что он может? Да ничего! В лучшем случае вызовет ОМОН и устроит маски-шоу, а тут требуется тонкая, ювелирная работа. Тут головой нужно работать, а не кулаками. Вы когда-нибудь имели дело с этими ребятами в камуфляже?

Я хотела сказать, что имела, причем совсем недавно, но сочла за лучшее промолчать. Сначала я выслушаю этого пройдоху, уж очень мне интересно было узнать, какой еще лапши для моих ушей он заготовил. Как оказалось, с ней (лапшой) Самуил перебоев не испытывал.

- Мы обойдемся без Сомова, - на голубом глазу заверил он, - как и договаривались. Зачем нам этот дуболом? Дайте мне сорок минут, буквально сорок минут, это все, что мне нужно, а потом мы поедем, куда вы прикажете.

- Ни за что! - я была непреклонна.

Палтус тяжело вздохнул:

- Ну хорошо, я вам кое-что скажу. Эта встреча, на которую я тороплюсь, она связана с Парамоновым, понятно?

- Подробности! - потребовала я.

- Терпение, терпение, запаситесь терпением, - Самуил почти умолял меня. - Потом вы все узнаете. Ну будьте ко мне милосердны. Я вымотан не меньше вашего, всю ночь провел в самолете... Ах, эта тряска, эти воздушные ямы, прямо как ухабы на проселочной дороге. А этот Новохатск? Вы представить себе не можете, какая это дыра. Черная! Поесть негде!

- Что еще за Новохатск? - насторожилась я.

- Да есть такой забытый богом городишко, - досадливо поморщился Палтус. - Ну давайте потом, потом решим все вопросы...

- Ах потом? И я должна поверить вам на слово? А кто мне врал, кто мне беззастенчиво врал?! - я снова вскочила с дивана. - А кто меня улещал:

"Будем сотрудничать на равных"? - напомнила я Самуилу его сладкие речи. - А при этом, при этом... Вы не сказали мне, в чем причина всеобщей заботы о Парамонове... Вы вешали мне лапшу на уши, прекрасно зная, что он открыл новый способ обнаружения и разработки нефтяных месторождений, и... И этот метод дает бешеную экономию, а значит, деньги, деньги, деньги, будь они прокляты! Вот почему весь белый свет сошел с ума!

Только я заговорила о нефти, как Самуил пришел в жуткое возбуждение: лицо его налилось кровью, маленькие глазки забегали, пухлые губы задрожали, того и гляди в обморок упадет.

- Молчите, молчите, ненормальная... - замахал он руками.