– Что за новость? – холодно спросил Паломбара.

Его возмутило не только то, что Виченце прервал их беседу, но и то, как бесцеремонно он это сделал. Его раздражали плотно сжатые губы напарника, казалось, излучавшего молчаливое неодобрение.

– Нас вызывают к императору, – ответил Виченце. – Я договаривался об этой аудиенции, пока ты философствовал с атеистами. Постарайся запомнить: ты служишь папе!

– Мне бы хотелось думать, что я служу Богу, – спокойно сказал Паломбара.

– Мне бы хотелось думать, что это действительно так, – парировал Виченце. – Но у меня есть некоторые сомнения.

Паломбара решил сменить тему:

– Почему император изъявил желание с нами встретиться?

– Если бы я знал, чего он хочет, я бы тебе сказал, – буркнул Виченце.

Паломбара не поверил ему, но ввязываться в очередной спор не имело смысла.

Встреча с императором Михаилом Палеологом проходила во Влахернском дворце. Паломбаре, немного изучившему историю этого здания, казалось, что воздух здесь наполнен воспоминаниями о славных подвигах прошлого, которое не шло ни в какое сравнение с унылым, блеклым настоящим.

Он проходил мимо стен, когда-то лишенных малейших изъянов, инкрустированных порфиром и украшенных иконами. В каждой нише стояла мраморная или бронзовая статуя. Когда-то здесь хранились величайшие произведения мирового искусства, в том числе скульптуры, созданные в античную эпоху Праксителем и Фидием.

Паломбаре больно было видеть пятна гари, оставшиеся после нашествия крестоносцев. Он также заметил признаки бедности – незалатанные ковры, надбитые кусочки мозаики, щербатые колонны и пилястры. Несмотря на утверждения, будто они служат Богу, крестоносцы в душе были варварами. Неверие можно выражать по-разному.

Легатов провели в великолепный зал с огромными, выходящими на Золотой Рог окнами, из которых открывался вид на крыши, башни, шпили и корабельные мачты, а также теснившиеся на далеком берегу домики.

В зале был мраморный пол, колонны из порфира, поддерживавшие богато декорированные мозаикой своды потолка, блестевшие золотом.

Любуясь внутренним убранством помещения, Паломбара приближался к императору. Легата поразила энергия, которую тот излучал. Михаил был смуглым, с густыми волосами и длинной бородой. Как и следовало ожидать, его шелковый наряд был щедро украшен вышивкой и драгоценными камнями. На нем были не только традиционная туника и далматика, но и нечто, напоминавшее нагрудник священника. Он был покрыт драгоценными камнями и обрамлен жемчугом и золотой нитью. Император носил его настолько непринужденно, что казалось, этот предмет одежды не представляет для него особой ценности. Паломбара вздрогнул, вспомнив, что Михаила приравняли к апостолам. Он был талантливым военачальником, провел своих людей через битвы и изгнание и возвратил в родной город. Михаил сам отвоевал свою империю, и было бы глупо его недооценивать.

Император поприветствовал Паломбару и Виченце, соблюдая положенный церемониал, и предложил им присесть. Порядок подписания унии уже обсудили. Казалось, говорить было уже не о чем. А даже если бы и возникли какие-то вопросы, их могли бы решить сановники рангом пониже.

– Священнослужители православной церкви осознают, что им предстоит сделать нелегкий выбор, – спокойно произнес Михаил, скользя взглядом от одного легата к другому. – Однако цена слишком высока и не все готовы ее заплатить.

– Мы готовы оказать любую необходимую помощь, ваше величество, – услужливо сказал Виченце, чтобы заполнить образовавшуюся паузу.

– Знаю.