Фрида понимала: он не намерен ничего говорить, он намерен и дальше мягко ей улыбаться и барабанить пальцами по столу. Он не сломается; он выдержит всех, кто войдет в эту комнату и сядет напротив; он выиграет эту игру в гляделки, будет цепляться за свое молчание и одерживать очередную маленькую победу, которая будет придавать ему сил.

Она встала и ушла, спиной чувствуя его насмешливый оскал.

– Как долго вы знакомы с Дином? – спросила Фрида.

Тэрри пожала плечами.

– Когда вы поженились?

– Давным-давно.

– Как вы познакомились?

– Много лет назад. Еще в детстве. Можно мне наконец покурить?

– Тэрри, вы работаете?

– Кто ты такая? Ты ведь не коп. Не похожа на них.

– Я уже говорила вам, я врач.

– Меня ничего не беспокоит. Кроме того, что я торчу здесь.

– Вы считаете, что должны делать то, что вам велит Дин?

– Мне нужно покурить.

– Вы не обязаны делать то, что вам говорит Дин.

– Ну да, конечно. – Она преувеличенно громко зевнула. – Закончила?

– Вы можете рассказать нам о Мэтью. Вы можете рассказать нам о Джоанне и Кэти. Вы бы совершили очень смелый поступок.

– Я не понимаю, к чему ты клонишь. Ты считаешь, что знаешь, как я живу, но на самом деле ни черта ты не знаешь. Такие, как ты, ни черта не знают о таких, как мы.

Фрида несколько минут сидела, тупо уставившись на письмо. Затем нажала опцию «удалить». Она встала, налила себе бокал вина и осушила его до дна, стоя у камина, полного холодного серого пепла. Было половина третьего ночи – худшее время, чтобы мучиться от бессонницы и чувствовать, как тебя разрывают желания. Она вернулась к компьютеру и восстановила сообщение из папки «Удаленные». Последние несколько дней ей казалось, что Сэнди остался где-то далеко в прошлом. В то время, когда он думал только о ней, ей не давали покоя мысли о похищенном мальчике. Но теперь, когда она получила это письмо, на нее снова навалилась ужасная тоска, она утонула в потоке грусти. Если бы Сэнди был сейчас рядом, она могла бы рассказать ему, что чувствует. Он понял бы ее, как никто другой. Он слушал бы внимательно, не перебивая, и ему единственному она могла признаться в неудаче, сомнении, вине. Она вообще могла промолчать, но он все равно понял бы ее.

И Фрида написала в ответ: «Сэнди, приходи, как только получишь мое письмо. Не имеет значения, в котором часу». Она представила, что почувствует, когда откроет дверь и увидит его лицо. Затем яростно покачала головой, снова нажала кнопку «удалить», посмотрела, как сообщение стирается, выключила компьютер и пошла вниз, в спальню.

В последние годы она посещала семинары, где обсуждали пытки. Почему именно сейчас? Почему людям неожиданно захотелось обсуждать это? Подобная возможность была слишком соблазнительна? Или эта тема просто витала в воздухе? Дин Рив… Она видела его лицо, его ленивую, спокойную улыбку. Он ничего не скажет, какие пытки к нему ни применяй.