|
В этой-то комнате, превратив ее в уютное гнездышко, и поселился Блотт. Одно круглое окошко смотрело на Хэндимен-холл, а из противоположного окна, откуда был виден мост, Блотт мог наблюдать, кто приближается к усадьбе. Одну комнатушку он оборудовал под ванную, другую – под кухню, в третьей хранились яблоки, и нежный яблочный аромат разливался по всем комнатам. А еще одну комнату Блотт отвел под библиотеку. Книги он покупал на лотках в Уорфорде и у букиниста на Феррет-лейн. Никаких романов, никакого легкого чтива – только труды по истории Англии. Это была своего рода научная библиотека – у Блотта развился жгучий интерес к стране, которая его приютила. Желая узнать, как стать настоящим англичанином, он рассудил, что ответ на этот вопрос следует искать только в прошлом. Долгими зимними вечерами он сидел у камина и взахлеб читал о драматических событиях былых времен. Некоторые исторические личности представали перед ним как живые: Генрих VIII, Френсис Дрейк, Кромвель, Эдуард I. Он даже начал отождествлять если не себя, то кое-кого из окружающих с героями и злодеями, о чьих деяниях повествует история. Леди Мод, хоть и замужняя дама, представлялась ему Королевой-Девственницей Елизаветой, а сэр Джайлс наделялся самыми гнусными пороками сэра Роберта Уолпола .
Но это зимой. Летом же Блотт дома не засиживался. Дважды в неделю он брал велосипед и отправлялся в Гильдстед Карбонелл. Там он допоздна торчал в пивной «Ройял Джордж», а когда приходило время, укладывался в постель. Обычно в постель к миссис Уинн, содержащей пивную. Миссис Уинн вдовела – ее супруг любезно пал в бою при высадке англо-американских войск в Нормандии. Вдова была последней пассией Блотта за годы войны, и теперь их связывала не столько взаимная страсть, сколько привычка. Миссис Уинн нашла в Блотте надежного помощника – то кружки вытрет, то бутылки разнесет, – а Блотт видел в ней заботливую непритязательную подругу, у которой всегда можно пивком побаловаться: хэндименовское коричневое было его слабостью. Сегодня пятница, и вечером миссис Уинн наверняка будет его ждать. Блотт уже было вымыл шею и вдруг понял, что больше не испытывает к вдове прежних чувств. Эти чувства и раньше были не бог весть какие пылкие, теперь же неожиданная страсть к леди Мод и вовсе их заглушила. Не то чтобы Блотт рассчитывал на взаимность – не такой уж он простак; просто он почувствовал, что ездить к миссис Уинн больше не стоит. Чудно все-таки. Леди Мод и прежде ему нравилась, но чтобы так, как сейчас… Может, он заболел? Блотт подошел к зеркалу в ванной и высунул язык. Чистый. Уж не погода ли на него действует? Он как-то слышал, что по весне молодым людям в голову лезет всякая блажь. Но ведь Блотт уже не молод, ему как-никак пятьдесят. Влюбиться в пятьдесят лет. Черт-те что. Он спустится по лестнице, сел на велосипед и, переехав мост, направился в сторону Гильдстед Карбонелла. На перекрестке он услышал, что его нагоняет машина. Блотт свернул к обочине и дал ей проехать. Это был «бентли» сэра Джайлса. «В гольф-клуб, к Хоскинсу, – догадался Блотт, провожая машину подозрительным взглядом. – Небось, задумал какуюнибудь пакость». Он снова оседлал велосипед и, отпустив педали, нехотя скатился с холма – туда, где его ждала пивная «Ройял Джордж» и миссис Уинн. Наверно, следует сообщить леди Мод о подслушанном разговоре. Или нет, лучше не надо. Делать ему нечего – рассказывать хозяйке, что Дандридж по ней сохнет. «Пускай он сам что посеет, то и пожрет», – думал Блотт, гордясь, что знает такое красивое выражение.
– Должны же у него быть какие-то слабости, – кипятился сэр Джайлс. – Грешки за всяким водятся. Тут бы мы его и подловили. – Мод? – намекнул Хоскинс. – Вы прямо как дитя малое. Дура она, что ли – крутить романы с мелкой сошкой из министерства, когда на карту поставлено ее имение? Вспомните пункт о возврате имущества в брачном договоре. |
