— Судя по глубоким отпечаткам колес на сырой земле, убийцы подогнали коляску близко к ограде дома. Но когда грузили награбленное, растеряли кое-что из похищенного и в темноте не заметили этого.

Полицмейстер доложил:

— Ваше благородие, я арестовал одного подозрительного типа. Третий день пьянствует на постоялом дворе, похваляется: «Я, дескать, известный московский доктор…» Но больше он похож на темную личность…

Вместе с Ирошниковым Кошко отправился в участок. Едва ввели задержанного, как тот уже с порога начал истерично кричать:

— Господин начальник, прикажите отпустить невиновного человека. Потому как я интеллигент и доктор. Моя фамилия Федотов. Жительство имею в Николо-Песковском переулке в доме нумер восемь. Это владение полковницы Карачаевой. В Коломне проездом… У меня есть паспорт!

Кошко подмигнул Ирошникову. Тот произнес несколько слов на латинском языке, знание которого было для врачей обязательным.

Арестованный гордо вскинул голову:

— Я русский человек и принципиально не желаю говорить с вами по-французски.

Кошко не удержал улыбку — первый раз за день. Вскоре он без труда выяснил, что это бывший ротный фельдшер, выдающий себя за «столичного медика». В минувшую ночь он играл в карты и потом крепко напился. Владелец постоялого двора утверждал, что «доктор» никуда не отлучался минувшей ночью.

Кошко в присутствии Федорова сказал:

— Освободите, пожалуй, это светило медицины. Нам сейчас недосуг заниматься мелкими аферистами.

— Душевно вам признателен, век не забуду, — искренне обрадовался узник.

С вечерним рязанским поездом московские гости отбыли восвояси.

Убийцы, подобно бесплотным теням, ускользали от возмездия.

СКАЛЬПЫ

На следующий день кабинет Кошко был заполнен чинами полиции и жандармерии. Обсуждали план взаимных действий по выявлению банды садистов. Совещание почтил собственным присутствием сам командующий Московским военным округом генерал Павел Адамович Плеве.

Он внушительно произнес:

— Сегодня утром мне протелефонировал государь. До императора докатились вопли народные. Людей волнует, что убийцы все еще на свободе. Его Величество просил меня оказать вам необходимую помощь, Аркадий Францевич. Все ли меры приняты?

— Уже после убийств в подмосковном селе Богородском была поставлена на ноги вся полиция.

— Что там произошло?

— Жертвы — две безобидные старушки, проживавшие в небольшом церковном домике. Одна — вдова местного священника, другая — ее слепая сестра. Убийцы, видимо, хитростью или силой проникли к ним в дом. Преступники забили старушкам рты паклей. Обнажив их, давили дверями пальцы, выдергивали зубы и ногти. Затем срезали груди и скальпы, жгли пятки.

— Фу, какой ужас! — Плеве аж передернуло.

— Увы, этот перечень злодеяний я могу продолжить. Что стоит лишь убийство графини Д. и ее жениха — крупного банковского деятеля! Они гуляли в Царицыне. Поймав их, бандиты, следуя своей манере, раздели донага. Мужчине отрезали причинное место, а молодой графине сделали такое, что язык отказывается произносить вслух.

Мы опросили воров и мошенников, зарегистрированных в нашей картотеке. Обыскали все обычные места скупки краденого. Десятки наших агентов и осведомителей проводят дни и ночи в притонах и кабаках. — Кошко грустно подытожил: — Да, мы сбились с ног, но толку от этого мало.

Плеве произнес:

— Государь прав: нам следует объединить усилия. Империя для нас единая, вот и заботы мы обязаны делить вместе. Это закон для цивилизованного государства.