— А Сергей назвал бы их сумасшедшими, — Влада все-таки отыгралась.

— Подождите, — Сергей жестом остановил рассказчика, — Феликс, но ведь тогда получается, что вообще прогресс, как таковой, вредит воплощению того, для чего по вашему мнению предназначено человечество. То есть, изготовление поездов, освоение космоса, изобретение компьютерных сетей, все это, выходит, было во вред?

— Ну конечно! — Феликс дико обрадовался, что его поняли, — Если бы в свое время не изобрели самолет, я просто вынужден был бы научиться телепортироваться.

— Феликс, полет на самолете все равно не доступен тебе по материальным соображениям. Почему же ты до сих пор не обучен телепортации? — Влада откровенно посмеивалась.

— Тьфу ты. Я же говорю не о себе лично. «Я» в смысле «человек». Если бы я меньше энергии расходовал на изобретение всяких мелочей, у меня нашлись бы силы заглянуть внутрь себя и раскрыть те возможности, которые позволили бы мне…

— Феликс, — Влада все-таки решила спорить, — Твоя теория, конечно, красива. Но, пойми, как только люди научаться выходу в астрал, перемещения там станут столь же обыденны как поездки в общественном транспорте. Никакого качественного скачка не произойдет. В астрал тут же начнут продавать билеты.

— Нет!!! — Феликс разгорячился, — Высшие силы никогда не допустят подобного! В астрал смогут попасть только люди, достигшие морального совершенства, то есть чистые и светлые, те, которые не будут преследовать личную выгоду и устраивать склоки.

— Почему же твои высшие силы позволяют устраивать склоки здесь? Они же на то и высшие, чтобы контролировать ситуацию везде.

— Все, что происходит в физическом мире, их не волнует!!!

Владиславе надоело спорить. Девушка усердно пыталась придумать повод, чтобы спровоцировать Феликса на описание еще какой-нибудь своей гипотезы.

— Кстати, Феликс, ты так и не объяснил, почему ты считаешь людей побочным продуктом развития мира?

— Ой, — великан отмахнулся, — Это совсем другая теория… Но она еще недодумана. Не хочу ее пока выдавать, а то Вы совсем меня заплюете…

Влада уже давно обожала умопомрачительно красивые, но совершенно не применимые к реальному миру теории Феликса. Слушать великана всегда было интересно, и Влада нарочно подстегивала его, дабы он продолжал говорить. Любой рассказ Феликса всегда представлял собой блестяще сыгранный мини-спектакль. Ради яркости самого разговора, Владислава была готова простить некоторую бессмысленность его открытий. Сидеть, уютно подобрав под себя ноги, на низенькой шаткой табуретке, потягивать невероятно вкусный чай, и, со смаком выпуская колечки ароматного табачного дыма, наблюдать за чарующими монологами великолепного актера и рассказчика… Все это было дико дорого Владиславе. В воздухе вдруг появлялась фея-Гармония, и, растекаясь по сарайке, погружала в себя всех присутствующих. В такие минуты Владислава как бы соприкасалась с вечностью. «И все-таки чем-то таким грешу, что не поддается карандашу», — пела когда-то о подобном ощущении Вероника Долина. На месте Сергея обычно в такие вечера в сарайке сидел Олег Раевский. Именно он всегда был главным оппонентом Феликса, провоцировавшим своими вопросами и дружескими подколками зарождение новых невероятных теорий рассказчика. Владислава беспомощно оглянулась, еще раз осознав, как пусто стало в мире без ее отца. Феликс перехватил взгляд девушки и тень пробежала по его обычно сияющему лицу.

— Мне тоже очень не хватает его, девочка.