— На самом деле все сводится к этому, молодой человек… Но вы правы, перехожу к фактам. Так вот, поверив в самоубийство, я, дурак, и не думал заниматься расследованием.

— Как и все мы, Феликс, не кори себя, — Влада ощутила в последних словах Феликса столько горечи, что не могла не вмешаться.

— Потом, когда все прояснилось, я понял, что упустил драгоценное время. Но все же решил проверить кое-какие вещи. В последний раз, когда Олежка приходил сюда, он уже знал о грозящей ему опасности. Иначе, зачем бы он стал прятать в свой ящик копию завещания? Сделал он это, кстати, нарочно. Именно тогда, когда я на несколько минут вышел из сарайки. Я слишком давно знаю твоего отца, Влада. Это очень странно, что он не рассказал мне о завещании. Раньше мы ничего не скрывали друг от друга.

— Возможно, он не хотел тебя впутывать в это дело…

— Нет. Этого не могло быть, потому что быть такого не может!

— Гениальный аргумент.

— Влада, не перебивай человека! — Сергей все никак не мог понять, действительно ли Феликс знает что-то, или его рассуждения все-таки совершенно абстрактны.

— Вы не понимаете… Если бы Олежке что-то всерьез грозило, первым человеком, с которым бы он поделился своими соображениями, стал бы я. Уж такие у нас сложились отношения. Пока все хорошо, оба живем своей жизнью, встречаемся крайне редко, да и встречаясь, спорим и ругаемся до умопомрачения. Но, если хоть малейшая тень опасности коснется кого-то из нас, мы мгновенно объединяемся и превращаемся в мощную команду.

— Это правда, — подтвердила Владислава, вспомнив, как отец неоднократно вытаскивал Феликса из неприятностей, и ходил советоваться с ним по поводу любых более ли менее серьезных дел.

— А в этот раз Олег не сказал мне ничего! Я тогда вообще не понял чего он пришел, выпил чаю, помолчал, извинился, сбежал… И разговаривал как-то очень тяжело, будто я подвел его в чем-то… Сам собой напрашивается вывод, Олег почему-то перестал доверять мне и подозревал меня в причастности к грозящей ему опасности, иначе он рассказал бы мне все.

— Но почему же он тогда оставил здесь завещание?! — искренне удивился Сергей.

— Мог, — Влада утвердительно кивнула, — Про этот ящик все уже давно забыли… Вообще-то отец не заглядывал туда лет шесть…И потом, ключа у Феликса не было, ему бы и в голову не пришло, что отец мог воспользоваться этим ящиком. А вот я, по идее, сразу должна была вспомнить о нем, и прийти забрать его. Я миллион раз требовала, чтобы папик отдал мне на растерзание этот ящик. Там хранились все, написанные им в юности стихи. Мне было очень интересно. А отец говорил: «Подожди, Ладка, вот, когда я заберу свои ранние вещи для переработки и слеплю из них что-нибудь стоящее, тогда и почитаешь. А пока я боюсь разочаровать тебя». Но времени забрать и просмотреть свои вещи у него так и не нашлось… Я просто обязана была вспомнить про этот ящик.

— Ну, вспомнила же, — Сергей все больше и больше раздражался, ощущая бессмысленность этого разговора. Воспоминания и самобичевания Феликса и Владиславы вроде не могли ничего прояснить. А тратить время впустую Сергею не хотелось, — Подождите, а как вообще этот ящик оказался у вас, г-м-м, в жилище, — у Сергея как-то не повернулся язык назвать каморку домом.

— Вот! — Феликс почему-то дико обрадовался этому вопросу, — Это еще раз подтверждает, что всю жизнь Олежка доверял мне. Ведь только мне он показывал свои стихи. Он когда-то давно принес их сюда. Я почитал их, проанализировал.

— И как? — Влада очень заинтересовалась.

— Честно говоря, так себе… Мы тогда вспомнили, что все знаменитые личности поначалу пишут «в стол», и решили отложить раннее творчество Олежки в ящик, для дальнейшего пересмотра.