— Простите, чем? — здесь всегда было принято играться в светскость.

— Ну, что за вопрос такой: «Как твои многочисленные романы?». Не все ведь знают, что я литератор.

Аня прыснула, услышав вздох облегчения, раздавшийся с той стороны, где сидел одинокий джентельмен.

— А сейчас мы споем вам песню, написанную нашей гостьей, госпожой Раевской — солист решил исправиться. И вот уже до боли знакомые аккорды Владиной песни рассыпались по ночному кафе. Сначало тихо и вкрадчиво, потом резко и даже грубо ворвалась песня в этот осенний вечер. Она то ласкала, то хлестала фразами, не оставляя равнодушным никого. Многоточием прошелестели последние аккорды. «Спасибо», — Владислава тихо кивнула.

— Глюк, только не обижайся, я пойду… Мне нужно домой… Ты останься с ребятами, ладно?

Аня с тревогой взглянула на подругу и сразу все поняла. Только что прозвучала любимая песня Олега Раевского. Владислава вновь ощутила горечь утраты.

— Может, я с тобой?

— Ребята обидятся… Что это мы, как Золушки, внезапно исчезаем? Я в норме. Просто хочу пройтись домой сама.

— Ну, пока.

— Да, — Владислава окликнула подругу, — Чуть не забыла… У меня к тебе огромная просьба. Позвони Рае, а? Скажи, что у нас все нормально, узнай, как она… Просто, если я позвоню ей сама, она будет настаивать на моем приходе в гости. А мне теперь как-то не по себе в доме отца. Мне странно, что дом есть, а папы нет…

— Не переживай, я обязательно позвоню, — за время тесного общения с Владой Глюк уже стала «своим человеком» для родителей подруги и их друзей.

Колючие капельки зависшего в воздухе дождя вцеплялись в щеки девушки. Владислава, бледная и выжатая, бросила прощальный взгляд на удаляющийся «Эверест». Нет, спокойно слушать любимую песню отца Влада еще не могла. Доехав до набережной в кабинке подвесной дороги, Влада резко свернула на освещенную улочку, ведущую к дому. Девушка нервничала. Она ясно чувствовала, что кто-то следит за ней. Это ощущение пришло несколько дней назад. Возможно, разыгравшееся воображение… «Ладка, я боюсь, что тебе угрожает опасность», — вспомнились Владе слова Костика. Каждый из лениво прохаживающихся сейчас по уютной ялтинской улочке, мог оказаться преследователем. Неизвестности Владислава боялась больше всего, посему, на секунду задумавшись, свернула в ближайший подъезд.

«Черт, куда ее понесло! Домой же вроде шла…» — не выдержал наемный убийца и обреченно остановился возле подъездной двери. Нелепый задумавшийся прохожий на полном ходу врезался в резко остановившегося человека. «Чего под ногами путаешься? Пьяный, да?» — визгливо пробубнил прохожий. «Пристрелить его, что ль?» — зло подумал наемный убийца, но потом вспомнил, что безоружен, вежливо извинился и зашел в подъезд. Он и сам не понимал, почему ходит за Владиславой по пятам. Уже имевшейся у него информации о Владе вполне хватило бы, чтоб справиться с работой. Но что-то мешало киллеру прекратить слежку. «А вдруг она соберется и вообще куда-нибудь исчезнет. Никто мне тогда мои деньги не отдаст», — оправдывал он сам для себя собственные странности. Конечно же, подъезд оказался проходным. Уже собираясь выйти с черного хода, преследователь вдруг услышал спокойный голос Владиславы:

— Стойте, я не выходила в эту дверь, — девушка медленно спускалась по ступенькам и вдруг оказалась совсем рядом. Сергей погрузился в едва уловимый запах весеннего леса.

— Хорошие духи, — зачем-то сказал он.

— Зачем вы следите за мной? — Влада не отрывала взгляд от незнакомца.