— Теперь, — продолжал сиять Грейси, — я смогу открыть зал такого уровня, по сравнению с которым этот — жалкое вонючее дерьмо! С такой охрененной рекламой ко мне будут приезжать ученики со всего мира! А те, кому понадобится проживание, смогут жить не в этих комнатах, как в общежитии, а в нормальных человеческих условиях!
— Поздравляю, Ройс, — искренне ответил я. — Ты действительно это заслужил, и я очень рад, что теперь твое дело выйдет на новый уровень.
— Подожди, — возразил Ройс. — Это еще не все. Заслужил-то не только я, но и ты! Это ведь и твой триумф, Сергей, и еще какой, ха-ха! Шутка ли — первое запланированное выступление в Америке — и сразу чемпион мира! Да на такое способны единицы, мать их! В общем, я помню, о чем мы договаривались. Ты действительно заработал большие деньги и получишь повышенный гонорар. Думаю, даже больше, чем тот, о которым мы с тобой говорили — ведь и результат получился таким, о котором мы не могли и мечтать! Но, кроме этого, у меня к тебе будет еще одно предложение.
— Я слушаю тебя очень внимательно, — сказал я.
— Понимаешь, Сергей, — Грейси приобнял меня, как старого приятеля, — мне здесь предложили купить лигу. Сам понимаешь, это хорошее бизнес-вложение. И я готов продать долю в этой лиге и вырученные деньги тоже перечислить тебе, как компаньону. Как ты смотришь на это дело?
— Хм, — задумался я. — Ты знаешь, это действительно звучит заманчиво. Но, если честно, меня бы больше заинтересовало немного другое предложение.
— Какое? — удивился Грейси.
— Давай вместе станем совладельцами этой лиги, — ответил я. — И следующий турнир проведем уже в России. Будем чередовать: один год делаем чемпионат здесь, один — у нас в России.
— Ну а что, — поразмыслив, сказал Ройс. — Мысль интересная. Я согласен! Давай так и поступим!
* * *
— Ну вот, — вид Степаныча выражал полное удовлетворение жизнью. — Теперь работа будет поставлена четко. Ты молодец, Серега! Ты даже сам не представляешь, какое большое дело ты для всех сделал!
Мы сидели у меня в комнате втроем — я, Степаныч и Танк, который уже, судя по всему, зализал свои раны и вовсю шутил над тем боем, где так неудачно ушел в партер. Андрея с нами не было — видимо, он был еще не в том статусе, чтобы быть посвященным во все тонкости службы, и Степаныч отослал его отсыпаться. Впрочем, при Танке, разумеется, тоже говорилось не все, но мы-то со Степанычем понимали, о чем идет речь. Теперь у него будет официальная возможность привозить в Америку своих бойцов невидимого фронта.
Вдруг в дверь постучали. Степаныч напрягся.
— Кто это, Боец? — настороженно спросил он. — Ты кого-нибудь ждешь?
— Да вроде нет, — пожал плечами я.
— Можно? — дверь приоткрылась и в ней показалась радостная мордашка Бесси. Степаныч расслабленно выдохнул. Бесси подбежала ко мне, чмокнула в щеку и крепко обняла руками мою шею. — Сергей, я хотела сказать тебе большое спасибо. Ты сам, наверное, еще до конца не понимаешь, что ты смог для меня сделать!
«Да что ж такое!», — иронично подумал я. «Что за день? Все мне говорят, что я не понимаю, что сделал». А вслух спросил:
— Ты с отцом-то помирилась?
— О да! — воскликнула Бесси. — Он наконец-то выслушал меня. Сказал, что, пока он меня искал, уже тысячу раз пожалел, что не нашел для меня времени раньше. Эта сучка сбежала от нас с проклятиями. Как только она поняла, что здесь ей больше ничего не светит, вся ее огромная любовь к папе тут же куда-то улетучилась. Она, правда, сказала, что не прощается и что мы о ней еще услышим, но папа тут же возразил, что сделает все, чтобы этого не случилось. |