«Но есть и долг. Я должна как-то покинуть караван и убедиться, что Гьонг-ши знает. Что наш Первый Храм Круга готов. Я им понадоблюсь и тогда, когда придёт война. Я пошлю детей с караваном. Браяр поедет, если я скажу ему, что он должен присматривать за Эвви. Я думаю».

Она ещё долго так лежала, уставившись в темноту.

Когда караванщики пришли будить их в серый предрассветный час, они обнаружили, что Розторн, Браяр и Эвви уже встали, оделись и сложили вещи. Большая часть их вещей, включая шакканы Браяра и кошек Эвви, уже были в фургоне, использование которого они оплатили. Остальное они быстро погрузили на вьючных лошадей, с выработанной от долгой практики лёгкостью. Затем они оседлали ездовых лошадей. Браяр вызвался править фургоном тем утром, поскольку ни Розторн, ни Эвви не проснулись достаточно для того, чтобы это делать. Караванщики принесли всем горячий чай и пареные булки, фаршированные свининой или овощами, пока путники заканчивали с приготовлениями.

Солнце только оторвалось от горизонта, когда Раджони, вожатая каравана, подняла свой посох. Её голос взвился в заливистом кличе, сигнализируя отправку. Всё больше и больше голосов Торговцев послышалось из их собственных фургонов, и от ехавших верхом охранников, когда караван выехал через открытые ворота.

Глава 8

Розторн с таким облегчением оказалась за городом, получив возможность время от времени покидать караван, чтобы исследовать новое растение, что миновали два дня пути и три обыска имперскими солдатами, прежде чем она осознала, что её молодые спутники странно себя ведут. Ей пришлось подождать и остаться с караваном, чтобы убедиться, что инстинкты её не подвели. Большую часть времени Эвви и Браяр вели себя так, как было для них обычно во время путешествия. Они бродили вдоль каравана, знакомясь с Торговцами и купцами. Они помогали с лошадьми, едой и уборкой. Свободное время Браяр проводил в фургоне, готовя семенные бомбы. Это были смеси смертоносных растений с длинными шипами, которые они с Розторн создали так, чтобы они росли очень быстро, когда содержавшая их ткань падала на землю. Эвви работала над своим собственным магическим оружием, скалывая круглые куски кремня, чтобы обнажить острые края. Всё это было вполне нормальным.

Во время второго обыска имперскими солдатами, искавшими Парахана, Розторн показалось, что дети выглядели слишком уж бледными. Пока солдаты допрашивали остальных путников, Браяр приобнял Эвви, хотя ни он, ни она не любили выказывать привязанность в присутствии незнакомцев. На вопросы солдат они отвечали довольно радостно, но что-то было не так. Потом Розторн заметила янджингский вариант травы, с помощью которой она очищала раны, и ушла с дороги, чтобы её собрать. К тому времени, как она вернулась, солдатам оставалось допросить только её саму.

«Нет», — говорила она, гораздо более вежливо, чем говорила бы в дружественной стране. «Я не видела никаких беглых рабов или пленников. У меня и так руки полны вон теми двумя детьми». Она указывала на Эвви и Браяра, наблюдавшими за ней с сидения фургона. Обычно, вместе с ними наблюдал большой кот Монстр, сонно щурясь на солнце. «Нет, я не получала никаких посланий ни от кого, кто хотел, чтобы я его спрятала в моём фургоне. К тому же, Торговцы такого не одобряют. Мы закончили? Мне нужно завернуть эти растения во влажную ткань, пока они не завяли».

Это не было правдой — её магия могла сохранить растения столько, сколько ей хотелось, — но допросы её утомляли.

Солдаты отпускали её.

На третью ночь, после ещё двух обысков, Розторн договорилась, что они поужинают у своего собственного костра, укрывшись за своим фургоном.