— Понимаешь? — Карл подмигнул Кодьяку. — Теперь понимаешь, почему пришел к тебе?

Сутулый кивнул в ответ, ухмыльнувшись, скинул куртку, оставшись только в полосатых теплых брюках и… одним прыжком оказался у Лохматого и ударил в грудь коротким хлестким ударом.

Здоровяк, подкидывая ноги выше головы, улетел в ельник, тряхнув деревья до настоящего снегопада.

— Это ты слабак! — крикнул хозяин дома. — Трус и слабак, желающий выучиться магии вместо дороги чести!

Мари, дернувшаяся было к ельнику и Лохматому, замерла. Посмотрела на напряженную руку Карла, держащего ее, и…

Ельник заревел, заскрипел от ворочающегося и рвущегося на поляну огромного тела. Кодьяк, радостно блеснув глазами, пригнулся, вдруг заблестев набрякшими каменными мускулами. Никто и не заметил превращения, но, встряхнувшись серебрящейся в лунном свете шубой, огромный медведь заревел в ответ. Ветви ельника взорвались, раскидывая разлетающуюся снежную шрапнель и выпуская коричневое пушечное ядро весом в половину тонны.

— Лохматый?! — пискнула Майка, широко раскрыв глаза.

Медведь, вылетевший на поляну, заревел, густым сочным рыком, блеснул не сточенными белыми зубищами. И понесся к ждущему хозяину-оборотню.

Могут ли такие огромные звери двигаться так быстро? В эту ночь ответ получил каждый из магов-несмышленышей, глядящих на снежный вихрь из-под лапищ, где сошлись в схватке два огромных зверя-человека, бурый страж Кодьяк и их товарищ, просто Лохматый.

Схватка вышла недолгой… И так оказалось хорошо. Мари не могла долго смотреть на удары, сыплющиеся на молодого золотистого-солнечного медведя. Просто не могла, и отвернулась.

— Хорош! — голос Кодьяка звучал довольно. Что там?!

Лохматый, утирая кровящий нос, тер лицо снегом. Сутулый хозяин стоял над ним и улыбался.

— Останешься?

Останется?! Мари встрепенулась, какой останется, зачем, после такого, да он…

— Да! — Лохматый протянул руку, а Кодьяк, крепко ухватив вокруг предплечья, поднял его рывком. — Блин… я так соскучился по этому всему.

— Добро пожаловать, братишка.

Вот так… Почему-то вдруг стало очень и очень грустно. И точно не ей одной.

Кодьяк обернулся.

— Идите в дом. В ночь уходить нельзя, пурга будет лютая.

Карл, опять сидевший, медленно встал, поморщился, держась за бок.

— Ты знаешь где инструмент, травы… — Кодьяк махнул рукой на дом. — Приглашаю вас, дети, погрейтесь, поешьте, отдохните.

— А ты? — вдруг встрепенулся Лохматый. — Ты один против них? Я…

— Ты будешь спать! — Кодьяк положил руку ему на плечо. — Это берлога бурых стражей, ни одна клыкастая тварь не пройдет внутрь. А я?! Их всего трое.

— Пятеро, как мне показалось… — Карл уже взялся за дверную ручку.

— Уже трое, наш ельник нам друг, как и души погибших братьев. — Кодьяк усмехнулся. — И я давно не разминался. Идите, выходить вам утром, пораньше.

Изнанка мира (почти столкнувшись лбами)

Картечь из нижних стволов огнестрельных чудовищ братьев-медвежат крошила каменистые наросты на руках, прикрывающих лицо тролля. И без толку. Тролль ревел, замирал, снова шел к ним, упрямо, катясь гранитным валуном на коротких тумбах-ногах.

Почему бы им просто не убежать? Тролль, натурально обросший мхом по сильному телу, двигался рывками, не очень-то быстро, да… Только вот, бывает же такое, оказался не один.