Энди вдруг увидел полупрозрачное темное нечто, мягко и очень сильно сдавливающее трахею продавца. Нечто переливалось змеиной чешуей и казалось похожим на очень злую пресмыкающуюся тварь, имевшую странно похожую на Ниа морду.

— Не люблю лжецов, — уведомила ведьма, с усмешкой смотря на представление, — аяяй, так обманывать!

Лис-человек уже стоял на коленях, судорожно хрипя и хватая почти невидимое существо, душившее его.

— Мне понравился твой револьвер, — сказала брухо, — он красивый.

Тот понял все сразу, пока еще находясь в сознании, достал и протянул ей, чуть позже сумев снять пояс с кобурой и патронами, идущими по нему. В другое время Энди бы полюбовался чудесным оружием, выглядящим очень… опасным и совершенным в своих линиях.

— Хорошо, спасибо за подарок, — брухо приняла портупею, застегнув на поясе и убрав оружие, — не ври больше. Рядом со мной. Лоа чуют ложь не хуже меня, и не любят еще сильнее. Иди ко мне, малыш.

И повернулась, чтобы уйти. Полупрозрачное существо, повинуясь движению ее пальцев, нехотя отпустило мошенника.

— Ведьма, — пискнул человек-лис, подбирая канотье, уже помеченное чьими-то грязными подошвами.

Ниа остановилась, обернулась, нехорошо улыбаясь.

— Да. Ты прав.

Лоа, почти растворившийся где-то у ее плеча, жадно шевельнулся.

— И еще какая.

Глава девятая:

не суй свой нос в чужой вагон, попивая чай у себя в купе

Чай Лейво принес без вопросов. Видно очень хотелось ему поиграть, бывает же такое… Для интереса Карл достал пару хрустких новеньких купюр и отдал Злому. И совершенно недвусмысленно показал остальным на выход. А все и не стали спорить. Сам Карл остался, то ли отдыхать, то ли следить за игроками. Больно уж рыжебородый Лейво раскраснелся от нескрываемого желания по-быстрому показать парочку детских ходов и обыграть Злого.

Судя по выражению лица Злого, тот такой вариант даже и не предусматривал.

Чай оказался правильно-дурманяще-вкусным и горяче-сладким. Правильным из-за густого янтаря цвета, с плавающей долькой лимона, а у кое-кого с молоком, как по заказу. Да и горячий, но не обжигающий, и сладкий без приторности. Явно проводник-дворф обладал странной способностью угадывать вкусы пассажиров.

Удивительно тонкостенные стаканы, переливающиеся начищенными боками, прятались в сверкающих серебряных подстаканниках. И одуряюще пахли свежезаваренным листом, паря в руках. Глоток… и Мари заметила в лице всей их странноватой команды странные изменения. Как будто всем досталось, вроде бы немножко, теплого дружеского добра. И мир, вдруг ставший их так быстро, так опасно, стал казаться не таким уж и недружелюбным.

Под ногами мерно стучали колеса, передавая всему грузному телу вагона свой спокойно-уверенный ритм. Дах-дах, дах-дах, дах-дах…

— Пойду-ка… а-о-о-о-у-у… посплю… — заявила Анни, потерев щеку и несколько раз моргнув, не сумев снова удержаться от зевков. — Ой, как-то устала…

Устала?! Мари, отхлебнув всего немножко, вдруг совершенно расхотела спать. Бодрящая горячая волна, возникнув внутри, побежала повсюду, приятно покалывая в кончиках пальцев. Ох… какой интересный же чай.

— А-а-а… можно я с тобой? — Майка зевнула также бедово, как и Анни, чуть не вывихнув челюсть. — Вообще ноги не держат.

— Пошли, — легко согласилась Анни, — Мари точно спать не хочет. У нее чертики в глазах прыгают, до утра теперь не угомонится, знаю ее. Да и купе на двоих рассчитано, и свободных ровно на нас, три штуки.