Не хотелось идти, а пришлось.

    Подошел. Встал в двух шагах. В лицо мытарю смотреть боязно, а мимо глядеть - увидит, что мальчишка от него нос воротит, как пить дать разозлится.

    -  Добрый день, гере мытарь.

    -  И ты здрав будь. - Покрытое складками, словно изжеванное, лицо мытаря треснуло ухмылкой. Кривой, неласковой. - А чтоб день по-настоящему добрым выдался, гони-ка ты мне, братец, пару овец. Пожирней которые.

    - Зачем, гере мытарь?

    Вит корчил из себя полного болвана. Ясное дело, овец придется вести. Иначе сами возьмут, а пастуха выпорют. Но овец было жалко, и мальчишка просто тянул время, ни на что особо не надеясь.

    -  Ты совсем придурок? - каркнул сборщик податей. - Жениться я на твоей овце хочу. Вон уже вертел навострил. Давай веди. Или кнута захотел?

    -  Не надо кнута, гере мытарь. Я сейчас.

    - Вот так-то лучше, - довольно проворчали Виту в спину. - Наладились, как один: дурачками прикидываться. А кнута посулишь - мигом умнеют!

    В селе за овец, конечно, нагорит, особенно от хозяев. Но не сильно. Побранятся, выкричатся и плюнут. Понимают: откажи мытарю - бед не оберешься. Все одно по-его будет. С пастушонка какой спрос-то? Правда, втихую пенять станут: почему мою овцу отдал, а не соседскую? А гад-мытарь еще к и целых двух затребовал…

    Овец Вит выбрал каких поплоше. Одну - тетки Неле, в отместку за вчерашние побои, другую - хромую, тетки Катлины. У нее овец целых двенадцать голов: повздыхает, да и бросит. И ругается она меньше других.

    -  Стой! Стой, кому говорю! Поглумиться над нами вздумал, сопляк?! Я, по-твоему, мослы грызть стану?!

    Над Витом возвышался стражник. Длинный, как жердь, тараканья рыжина усов под крючком носа. Глазки водянистые, злые. Цепкие пальцы ухватили мальчишку за шиворот, встряхнули.

    -  Брось эту падаль. Вон того барана гони…

    -  Не надо, дяденька! - взмолился Вит, безуспешно пытаясь высвободиться. - Это войтов лучший баран! Мне за него войт голову оторвет! Я вам другую овцу найду…

    -  Раньше надо было другую искать. А теперь: давай войтова барана. И в придачу…

    Договорить стражнику снова помешали. Подлетели Хорт с Жучкой, зашлись лаем: Жучка - заливистым, визгливым, Хорт - хриплым басом, сулящим выдранный клок из задницы. Того и гляди, всерьез бросится, рвать начнет.

    -  Собаками травить вздумал?! - искренне изумился стражник. - Г-гаденыш!..

    Свободной рукой, не найдя подходящей палки, он потянул из ножен меч.

    Сердце Вита ушло в пятки. Сейчас Хорт точно кинется! Ой, что будет! Под горячую руку и собак порубят, и ему, Виту, достанется! Хорошо, если только кнутом отходят.

    -  Хорт, назад! Лежать! Жучка, цыть! - Отчаянно закричав, пастушонок присел, вьюном крутнувшись на месте.

    В ответ послышался хруст. Вит сперва решил, что порвалась кацавейка, и тут стражник заорал благим матом:

    -  С-с-учонок! Ты ж мне пальцы сломал! Пальцы! Я тебе сейчас кишки выпущу, ублюдок!

    Однако Вит уже был свободен и бросился прочь - вслепую, не разбирая дороги.

    VIII

    Убежать он успел недалеко. Кто-то подставил ногу, и беглец кубарем полетел наземь, изрядно проехавшись по скользкой от дождя траве.

    -  Держи его!

    -  Держу…

    Сверху навалились, тяжко сопя, прижали к земле.