Вит не видел, как за спиной медленно оседает на землю мытарь, вцепившись в правый бок. Как стремительно бледнеет жеваное лицо, закатываются глаза. Как между пальцев начинает сочиться темно-багровая, почти черная струйка.

    -  Дядя! Что с тобой?! - бестолково причитал над мытарем младший из стражи: пареньку лет семнадцать, усишки едва пробились. - Дядя! Встань!..

    - А ну-ка, отойди, - горстяник толкнул в сторону младшего, действительно доводившегося мытарю племянником. Присел рядом с обеспамятевшим сборщиком податей, аккуратно расстегнул на нем одежду.

    -  Держи сучонка! - запоздало опомнился кто-то. Кинулся к уже расседланным лошадям. Куда там! Мальчишка улепетывал: только пятки сверкали. Вернее, пятки как раз не сверкали. Бежал пастушонок странно, мелко-мелко семеня, но очень быстро перебирая ногами. При этом удрав весьма далеко.

    -  Держи! Лови!

    Нет. Скрылся с глаз. Видать, в овраг нырнул. Гнаться не стали: бесполезно.

    Горстяник долго молчал, глядя на малую, но очень скверного вида рану в боку мытаря. Печенка задета. Ох, грехи наши тяжкие… Лицо палача все больше мрачнело, на лбу проступили вертикальные складки. Он сразу понял: мытарь - не жилец. «Ножом, стервец, пырнул», - была первая мысль. Однако разглядев рану поближе, мейстер Мертен осознал ошибку. Не в том, что смертельная: спасти мытаря сейчас могло лишь чудо, а палач был человеком практичным. Насчет ножа ошибся. Не ножевая дырка. Стилет? граненый?! Похоже, хотя шире. Откуда у сельского щенка стилет? Отродясь по деревням в сословных грамотках такого добра не прописывали… На всякий случай палач внимательно огляделся. Ничего похожего на земле не обнаружилось.

    А удирал пастух с пустыми руками.

    Еще подобную рану можно было нанести клевцом. У мельника, например, прихватил. А здесь, в горячке… Но уж клевец мейстер Мертен точно заприметил бы. Кроме того, ни один мальчишка, еще лишенный грамотки по возрасту, не притронется к чужому оружью. Даже в драке. Бычьим рогом ударил? Что ж пастух, все это время рог в рукаве прятал?! Глупости. Враки записные. Да и с какой силищей бить-то надо, - дошло вдруг до палача, - чтобы кожаное полукафтанье просадить?! Паренек лядащенький, хилый. Локтем он мытаря ударил. Мейстер Мертен сбоку стоял, ему хорошо видно было. Локтем.

    Прятал рог в рукаве, острием назад?

    Чушь.

    Значит, остается…

    О том, что остается, думать не хотелось. Горстяник припомнил сломанные пальцы Остина, покосился на стражника, до сих пор лелеявшего причинное место. Лучше язык за зубами держать. Делай свое дело, в чужие не суйся и болтай поменьше - этому принципу мейстер Мертен неуклонно следовал давным-давно.

    Он поднялся, отряхивая колени.

    -  Ну? - с надеждой сунулся мытарев племяш.

    -  Плохо, - зря обнадеживать не следовало. - Печенка у него пробита.

    -  Ножом, гаденыш! ножом! Убью-у-у-у!.. - завыл молодой стражник, сжимая кулаки в бессильной ярости. Кажется, он плакал. И вдруг отчаянно бросился к горстянику:

    -  Спасите его, мейстер Мертен! Я знаю, вы умеете…

    -  Тут и лучший лекарь вряд ли поможет, - вздохнув, развел руками палач.