Так он лежал долго. До вечера.

    -  …Витка! Проснись!

    Дернулся, как от удара. Не соображая, что происходит, взбрыкнул ногами, едва не развалив шалаш. Очнулся.

    -  Ты чего?! Это же мы! Поесть тебе принесли…

    Снаружи смеркалось, а в шалаше и вовсе царила темень. Однако Виту тьма не была помехой. Разглядел, кто перед ним: великовозрастный дурачок Лобаш и Пузатый Крист, заклятый друг.

    -  Тута и хлебушек! и сырчик! и даже вич-чи-на… - радостно завел Лобаш. Говорил он так вкусно, что у Вита мигом проснулся зверский (сам Вит при этом еще зевал!) аппетит. Набросился на еду, уплетая за обе щеки.

    Крист сделал круглые глаза.

    -  Ты ешь, впрок ешь… Ты ж теперь мытарев убивец! - торопясь, чтобы Лобаш его не опередил, с азартом выпалил Пузатый.

    Кусок застрял в глотке. Вит поперхнулся, закашлялся, из глаз брызнули слезы. Пришлось добряку Лобашу спасать: двинул в спину кулаком. А то недалеко и до беды!

    Впрочем, беда уже случилась.

    -  Брехло! Чуть не задохся из-за тебя…

    -  Я брехло?! - Возмущению Криста не было предела. - Лобаш, докажи!

    -  Угу, - подтвердил честный Лобаш. - Нет, не брехло он, да. Ты убил. Убил! Ты теперь убивец, да. Вот здорово! Ты - убивец! Я раньше убивцев отродясь не видал!

    Хихикнув, дурачок расплылся в улыбке до ушей.

    -  Помер мытарь, - Крист снова поспешил вмешаться, явно боясь опоздать с новостями. - На войтовом дворе. А ты правда не знал? Да?

    -  От чего?! От чего помер? От хвори?!

    -  Да от тебя же, дубина! Ты его ножом пырнул, в самые печенки. Мамку твою кликнули, думали: поможет. Куда там! Даже монаха позвать не успели, чтоб исповедал да отходную прочел. Пока в монастырь бегали… А как стражники узнали, что Жеська - твоя мамка, так один кнут схватил. Давай ее охаживать! Мало не убил. Родич покойнику оказался…

    Навалилась глухота. Придавила, дохнула в уши жаром.

    Так вот кого хлестали кнутом возле дома войта!

    XI

    -  …Дергунец! Опять! Дергунец! Я знаю… - шептал перепуганный Лобаш в ухо Кристу, горячо брызжа слюной.

    -  Да уймись ты! - не выдержал Пузатый. Отстранился, вытер заплеванную щеку.

    -  Никакой это не дергунец. Столбун у него. Сейчас отпустит. Сиди и жди, понял? В первый раз, что ли?

    -  Не в первый, не в первый… - согласно забормотал Лобаш, успокаиваясь. Плюхнулся на травяную подстилку, охнул, отбив зад. Кивнул сам себе. - Было, было, было! Лобаш помнит. Столбун у него, да, столбун. Ждать будем, будем ждать. Ждать…

    Вит застыл перед ними в странной, противоестественной позе. Сидел на корточках, жевал кусок ветчины, рукой за хлебцем потянулся, наклонился вперед - да так и застыл. Будто в игре «мертвяк-с-печки-бряк». Только страшно по-настоящему. Не дышит почти. Лицо разом заострилось, как у покойника или «травяного монашка». Глаза бельмастые, пустота в них: черная, нездешняя. Сейчас, в темноте, видно плохо - да смотреть не больно-то хочется. Навидались. То дергунец Вита трепал (юрод однажды рядом случился, сказал: «пляска Святого Вита»!), то иная дрянь, навроде падучей. Тот самый юрод Хобка неделю в селе околачивался, так на его падучую все мальчишки смотреть бегали.