— Обычно чародеи не прибегают к словам, чтобы узнать подобное, — пожал плечами Конан. — А я про себя никому и ничего не рассказываю.

— Напрасно, мой горячий друг, очень напрасно! Ведь от твоих слов будет зависеть, чем закончится для тебя это приключение… — Тон незримого собеседника стал напыщенно-зловещим, точно у уличного актера в Заморе. — Не следует вот так, сразу, отказываться говорить со мной. Здесь упрямство стоит очень дорого!

Конан равнодушно пожал плечами.

— Мне бесполезно грозить, — сообщил он чародею. — Говорить с тобой я все равно не стану.

— А я так надеялся расположить тебя к себе! — лицемерно вздохнул маг. — Я оставил тебя твой меч, на столе перед тобой — самые изысканные вина и кушанья, какие только можно измыслить. Я вправе был рассчитывать на твою откровенность! Разумеется, я могу заставить тебя сказать мне все, но… это же так примитивно! Подобным занимаются только тупоголовые правители этих ничтожных королевств, что окружают мои владения…

— А что тебе в моем рассказе? — в свою очередь спросил Конана (разговаривающий враг — уже полврага!). — Зачем тебе знать все про меня? Тебе, могущественному чародею? Ответить мне, для чего?

Казалось, чародей обрадовался.

— Давно бы так, — одобрительно промолвил он. — Слушай же! Я собираюсь даровать тебе, дерзкий воин, новую, прекрасную жизнь. Я сделаю тебя богом!

Признаться, Конан не ожидал ничего подобного. С таким предложением к нему еще не обращались.

— Богом? — не веря своим ушам, переспросил киммериец.

— Богом, богом, — радостно подтвердил волшебник. — Ты не ослышался. Ты смел, силен и красив… ты будешь отличным богом!

В душе Конана зашевелились первые, пока еще смутные, подозрения.

— Я все-таки не понимаю тебя, назвавшийся хозяином! Что значат твои слова? Или ты мнишь себя могущественнее митры, Индры, Сета и прочих небожителей? Берегись, они завистливы и ревнивы и им едва ли понравятся такое деяние!

— За меня не беспокойся, — высокомерно проронил чародей. — Думай лучше о себе. Тебе придется выбирать — либо покориться мне и стать тем, кем тебе предначертала судьба, или же… — Он выразительно умолк, давая воображению пленника возможность самому дорисовать картины пыток и мучений.

Но на Конана подобные приемы не действовали. ОН только вновь пожал плечами и поудобнее устроился в кресле. Разумеется, ни пить, ни есть со стола своего пленителя он не собирался. Киммериец хотел выждать. Здешнему хозяину явно было что-то от него нужно — что ж, пусть говорит. А там видно будет.

— Так что же ты мне скажешь? — собеседник киммерийца начал терять терпение.

— Ничего, — последовал спокойный ответ. — Я не играю в такие игры. Расскажи все толком, и тогда, быть может…

— Никогда не встречал столь наглых бродяг, — задушевно произнес чародей. — Но да ладно, сегодня у меня по-настоящему хорошее настроение, ты — отличная добыча, и потому я готов пропустить мимо ушей твои дерзости. Слушай же, воин! Как я уже сказал, ты станешь богом. Ты обретешь вечную жизнь. Да-да, именно так, вечную! Ты станешь бессмертным. Тебе будут поклоняться людские племена. Приносить тебе жертвы. Приводить самых прекрасных девушек — девственниц или, напротив, утонченных развратниц, как ты пожелаешь.