- Как давно сдвинули границу? - бесцветным голосом спросила я.

- Этой карте три луны, - охотно откликнулся хозяин замка, будто только и ждал этого вопроса. - На новых картах западная граница пролегает уже по эту сторону гор.

Первая мысль была почему-то о дядюшке Эгиле. Вот он обрадуется, когда узнает, что имперских податей ему больше платить не надо! Вторая о безумном Сигфриде. Как он там говорил? «Скоро не останется ничего кроме столицы, а потом исчезнет и она». Стала бы Империя просто так границы сжимать, как же... Это что же, прав был Сигги? Мир действительно умирает?

Разглядывать карту как-то сразу расхотелось, зато стоящие у окна кресла показались весьма уютными. Особенно то, что к окну развернуто.

В голову упрямо лезли всякие истории, над которыми раньше смеялась, которым просто невозможно было верить. Слишком страшно было верить. О том, как на юге два лета назад река пропала: с утра еще была, а к обеду там уже поле оказалось засеянное, но сколько не иди в ту сторону, до поля того все равно не добраться. Или о караване, вдруг появившемся прямо из воздуха на деревенской площади: повозки, товары, одежда, вещи разные - все как новое, а люди и животные давно в прах истлели. О том, как на месте большой деревни наутро лес оказался и все что в той деревне было, живое или нет, так и осталось в деревья вросшим...

А ведь и от своих воспоминаний я тоже отмахнулась. О городах, в которых я бывала в детстве и куда уже с десяток лет дорогу найти не могут. О том, что какой-то десяток лет назад мы на ярмарку ездили куда-то на запад, а вовсе не в Забредни. Как же тот город назывался? Никак не вспомнить... И дед про южные острова рассказывал, где белые птицы кричат на черных камнях и орехи растут огромные, как тыквы. Все смеялись еще, мол, нет никаких островов и не было никогда, сказки это. Но я ведь своими глазами видела корабли, тихо догнивающие в Южном Порту. Наполовину затопленные и жутковатые, как остовы древних морских чудищ...Зачем их строили, если островов нет и не было куда плавать?

Не хочу жить в мире, который сминается, будто тряпка в кулаке.

- Эльга, послушайте меня, - хозяин страшной карты присел у моего кресла и встревоженно заглянул мне в лицо: - Надежда еще есть, все это еще можно исправить. У вас нет причин верить мне, я знаю, но все же прошу вас: позвольте вам помочь. Поймите, без моей помощи вам не добраться в срок.

- И почему мне не интересно, откуда вы узнали о сроках? - пробормотала я.

В тот момент мне действительно было все равно. И, кроме того, мой собеседник был кругом прав: без денег и лошадей неполные три дневных перехода, что отделяют нас от столицы, растянутся на все шесть.

- Сейчас не время объяснять, но обещаю, совсем скоро вы все поймете, - он сделал странное движение, будто хотел ободряюще сжать мою руку, но в последний момент передумал. Потом грациозно поднялся и слегка склонил голову: - Вынужден вас оставить. Обязанности хозяина замка требуют моего присутствия даже в столь поздний час. Впрочем, уже скорее ранний.

Уже в дверях он вдруг обернулся и спросил:

- И как там, внизу?

И почему-то я сразу поняла, о чем он. Перед глазами снова встали зеленоватые светящиеся стены и застывшее серое лицо той, у выхода... Приличных слов не находилось, кроме, пожалуй, одного. Его-то я и произнесла:

- Безнадежно.

Он кивнул понимающе и пропал в темноте коридора.

Оставшись одна, я долго еще сидела, уставившись в пустоту. Потом поняла, что мрачные мысли до беды довести могут, а раз так, то гнать надо эти мысли, пока глупостей не наделала.