-  Куда делся Ванька? - шепотом спросил я.

    Гренадер на свою беду оказался слишком сообразительным. Он не ответил и рванул из ножен саблю. В этот момент совсем близко одновременно вскрикнули мужчина и женщина. Похоже, что главные события разворачивались не здесь, а там возле них. Как это не грустно, но мне пришлось отказаться от «тайм брейка», и, воспользовавшись тем, что моя сабля уже была обнажена, завершить давешний поединок в свою пользу. Яшка удивленно ойкнул, не сразу поняв, что собственно произошло, и отшатнулся от прошившего его грудь клинка, а я, оставив его разбираться со своей жизнью и смертью, побежал в направлении голосов.

    -  Мне больно, что ты делаешь, дурак?! - испуганно говорил по-русски незнакомый голос.

    -  Тише, барин, - попросил тенорок Ивана, - станешь кричать, я и твою барыню зарежу!

    -  Виктор, что это за человек, что ему от нас нужно? - испуганным голосом, спросила по-французски женщина, делая в этом имени как и положено французам, ударение на последний слог.

    -  Мне больно, - пожаловался он. - Не нужно, я не буду кричать! Что вы со мной делаете?!

    В этот момент у меня под ногой громко хрустнула ветка, и тотчас голос Ивана спросил:

    -  Ты, что ль, Яшка?

    -  Нет, - сказал я, приближаясь к темным фигурам, - это не Яшка.

    Не знаю, как, но он сразу узнал, отскочил от жертвы и возмущенно воскликнул:

    -  Опять ты, ирод! И что тебе от бедных людей нужно!

    -  Помогите, - видимо догадавшись, что я не сообщник грабителя, попросил Виктор, - он меня чем-то уколол!

    -  Виктор, что здесь происходит? - опять, теперь уже требовательно, спросила француженка.

    -  Стой на месте, - предупредил я мужика, - и брось нож!

    -  Совести у тебя нет, у ирода, - ноющим голосом откликнулся он, - против своего русского человека восстаешь! Господь тебя за то покарает! Уйди лучше от греха подальше!

    -  Брось, скотина, нож! - не реагируя на укоризны, приказал я, мешая острием сабли ему приблизиться ко мне.

    Однако мужик нож бросать не захотел, просто спрятал правую руку за спину.

    В это момент толстый Виктор, опустился на землю и с ужасом воскликнул:

    -  Смотрите, у меня кровь!

    Никто, включая женщину, не отозвался. Нам с Иваном пока было не до чужой крови, а женщина возгласа не поняла. Мужик не стоял на месте, и все время перемещался, пытаясь, обойдя острие, подойти ко мне как можно ближе, чего я, понятно, не давал ему сделать. Потерпев неудачу, он решил действовать по-другому:

    -  Покайся, проклятый! - вдруг, потребовал он, поднимая вверх левую, свободную от ножа руку. - Покайся или за все свои грехи ответишь перед Господом! За кого решил заступиться? За басурман! За папистов! За врагов наших лютых!

    Переводить обычный грабеж в теологический диспут я не собирался, к тому же меня интересовало другое, чего ради эти грабители, судя по их недавнему разговору так мной так заинтересовались, и нет ли в том руки моих недругов.

    -  Я не за них, а за себя заступаюсь, почему вы с Яшкой за мной следили? - спросил я.

    -  Ирод ты, Сатана, будь ты проклят! Отдай, что тебе не принадлежит, верни одежды белые, безгрешные иначе не минуешь геенны огненной! - речитативом воскликнул Иван.

    -  Так вам моя одежда понадобилась? - не скрывая разочарования, спросил я.