Разумеется, наверху никого не осталось. Те, кто вовремя не нашел убежища, погибли в первые же секунды атаки. Корсон бежал, машинально прикидывая в уме потери. Самос малое – двести миллионов убитых. За десять секунд.

Он не знал, почему должен бежать, не мог даже замедлить бег, ноги двигались сами собой, как шатуны паровой машины. Он бежал, обезумевший, вытянув перед собой руки, словно в любую минуту мог разбиться о внезапно выросшую на пути стену. Но подземный коридор тянулся еще миль на двадцать. Взрывы стали чаще, теперь они звучали как эхо, в такт его шагам. Будто кто‑то гнался за ним...

Легкая рука осторожно коснулась его плеча. Он обернулся так стремительно, что узкая койка едва не перевернулась, и в полутьме разглядел склонившуюся над ним Антонеллу. Должно быть, он кричал во сне. Ноги ломило, словно он и вправду долго бежал. Не в первый раз снилось ему страшное возмездие, обрушенное на Землю повелителями Урии, но никогда еще сон не был таким реальным.

Антонелла прошептала:

– Сейчас что‑то произойдет. Я чувствую. Еще не знаю что...

Корсон протянул руку, чтобы включить свет, но она остановила его:

– Не надо. Они увидят.

Эта девушка владела собой лучше, чем он. Корсон отбросил одеяло, вскочил и в темноте налетел на нее. Антонелла так и вцепилась в него обеими руками. Он прижал девушку к себе и почувствовал, как шевелятся ее губы у самого его уха.

Но прежде чем он успел разобрать хоть слово, снаружи послышались крики, топот, лязг оружия: в лагере поднялся настоящий переполох. С пронзительным свистом заработала какая‑то машина. Раздались автоматные очереди и сухие щелчки одиночных выстрелов. Офицеры выкрикивали команды, пытаясь собрать охваченных паникой солдат. Луч прожектора прошелся по палатке Корсона, не задержавшись на ней – очевидно, в поисках другой цели. Ругань и грохот перекрыл новый звук – жалобный вой испуганных гиппронов. Внезапно прожектор погас. Мечущиеся по стенам палатки тени исчезли, сгустилась непроглядная недобрая тьма. Шум начал стихать. Голоса зазвучали приглушенно, выстрелы смолкли. Кто‑то совсем рядом споткнулся и, выругавшись, рухнул на палатку; та зашаталась, но устояла. Человек поднялся и осторожно двинулся прочь.

В наступившей тишине послышался яростный голос Верана:

– Корсон, вы здесь? Если это одна из ваших штучек...

Продолжение было невразумительным. Корсон заколебался. Кто его знает, что там случилось, но зачем портить отношения с полковником? Он уже собирался ответить, но тут рука Антонеллы зажала ему рот:

– Сейчас кто‑то придет.

Когда внезапно погас свет и их окутал мрак, Корсон не испугался. Но теперь, когда глаза привыкли к темноте, до него дошло, что ночь какая‑то странная. Это был такой же густой черный туман, в какой они попали, когда их захватил Веран. Словно что‑то поглощало свет. Ясно одно – на лагерь напали. Нападение продолжалось минуты три, все уже кончено. В этой кромешной темноте сопротивляться бессмысленно. Веран мог сам создать подобное поле, но теперь, похоже, был не в состоянии его рассеять.

– Веран, – прошептал Корсон, отвечая на предсказание Антонеллы.

– Нет, не он. И не из лагеря. Кто‑то другой...

Она вся сжалась в его руках.

– Кто‑то вроде тебя... Такой же, как ты...

Итак, один из напавших. Спаситель или новый враг? Повеяло холодом: кто‑то приподнял полог палатки. У самого лица Корсона возникла светящаяся точка. Быстро разбухая, она как вихрь всасывала в себя клочья черной мглы. Через мгновение Корсон уже видел свои руки, лежащие на плечах Антонеллы.