— Это Колетт, возможно, увлечена им, а он увлечен только собой, — заметил Александр.

— Как ты догадался, что я здесь? И почему решил отыскать меня? — прошептала Габриель.

— Хорошие вопросы, особенно последний, — задумчиво произнес он. — Конечно, хорошо развлекаться, веселиться, когда ты совершенно свободен и ни перед кем не отчитываешься. Никаких обязательств, никакой ответственности. Твое время и деньги принадлежат только тебе. И вдруг в какой-то момент все это начинает терять смысл. Ты осознаешь, что у тебя нет друзей, с которыми можно поговорить по душам и на которых можно положиться. Нет женщины, которой можно довериться и которая близка тебе. Вдруг даже секс теряет свою привлекательность, становится просто упражнением, способом снять напряжение.

— Александр!

— Надоел мой самокритичный монолог? — Он невесело улыбнулся.

— Ты все помнишь! — воскликнула Габриель. — Ты должен был вспомнить Колетт, чтобы найти меня здесь!

— Да, — кивнул он. — Я помню все, моя прекрасная нереида.

Габриель бросило в жар, потом в холод. Она не смела надеяться.

— Когда? — требовательно спросила она.

— Прошлой ночью. Это происходило постепенно. Сначала меня осенило, что ты не можешь быть девственницей, если мы женаты пять лет.

Она потупилась, и ее щеки залил жаркий румянец.

— Но только после того, как мы снова занялись любовью, после того как покормили ребенка в полпятого утра, я вспомнил все. Наш план с вымышленным браком, чтобы вывести Грегори на чистую воду. Единственный провал в моей памяти — от аварии до того момента, как я пришел в себя в больнице.

— Значит, когда мы гуляли утром, и во время встречи с отцом, и на пикнике… Значит, все это время ты все помнил? — прошептала она.

Он снова кивнул.

— Почему же не сказал мне?

— Я пытался. Ну, некоторым образом, — поправился Александр, когда она осуждающе взглянула на него. — Я же говорил, что тебе не стоит волноваться и что все будет хорошо. Я сказал, что ты моя и я никогда не отпущу тебя.

— Ты говорил это и до того, как твоя память вернулась, — напомнила Габриель. — Откуда мне было знать…

— Дело в том, что я не знал, как сказать тебе и как ты воспримешь эту новость. Возможно, я боялся, что ты испугаешься и сбежишь.

Они уже были в спальне Колетт. Габриель так трясло, что она едва могла стоять. И тут Хантер, сиамский кот, появился из-под кровати, поприветствовал их громким мяуканьем и прыгнул на подушку. Габриель не отводила взгляда от кота, загадочно смотрящего ей в глаза.

— Вернемся в гостиную, — предложил Александр. — Здесь у меня соперник, отвлекающий твое внимание.

Он протянул руки к Джейн.

— Дай ее мне.

Глаза Габриель наполнились слезами, но она повиновалась.

Он внимательно посмотрел на нее, взял Джейн и вернулся в гостиную. Габриель последовала за ним. Он вынул одеяло из сумки, расстелил его на софе, затем осторожно уложил на него малышку. После медленно выпрямился и повернулся к Габриель.

— Почему ты оставила меня? Нет, лучше скажи, почему ты сбежала от меня. Потому что ты именно сбежала, Габриель!

— У меня не было другого выхода! — воскликнула она, подавляя рыдания. — Я не могла сказать тебе правду, боялась, что ты придешь в бешенство. Но рано или поздно ты бы все узнал и возненавидел меня.

— Никогда не слышал большей глупости! — Его глаза сверкали.