Чес уставилась на него.

— Спасибо, Том, но нет. Я бы предпочла подождать до окончания свадьбы.

Он внимательно посмотрел на нее.

— Это из-за Бенинди?

Она заморгала.

— С чего ты взял?

— Чес, твой запрет за любые отношения между нами после того, что случилось вчера, ничем не обоснован. Моя мать не будет возражать. Напротив. Насколько я понял по кое-каким намекам, она в восторге…

— Твоя мать не может знать!

— Не знаю, как ей удалось пронюхать, но она знает, — заверил ее Том. — Ванесса не станет возражать, потому что ты ей ужасно нравишься. Следовательно, твоя сдержанность связана либо с Бенинди, либо с Робби Уайтлоу.

— Но… ведь всего несколько дней… до свадьбы, — заикаясь, промямлила Чес.

— Может быть, но для нас один выход: либо сейчас, либо никогда.

Она еще не видела, чтобы его серые глаза были такими жесткими.

— Если ты ждешь, что я прыгну к тебе в постель, Том…

— Могу гарантировать, что тебе это понравится.

— …что я прыгну к тебе в постель прямо сейчас, ты принимаешь меня…

— Ну, вообще-то не прямо сейчас, — прервал он ее. — Мы даже можем подождать окончания свадьбы — твой золотой век для нас, — иронично добавил он, — но я хочу знать, что между нами. Прямо сейчас, — сердито передразнил он.

— Тогда я скажу тебе. Дело не в Бенинди. Дело в тебе. И прошу тебя, уйди с дороги, пока я не швырнула в тебя чем-нибудь!

— Значит, — мягко предположил Том, — ты оставляешь за собой право выбора? До тех пор, пока снова не встретишься со своим бывшим женихом, да?

Она судорожно вздохнула, не веря, что он мог подумать о ней такое.

— Как ты можешь!..

— Если дело в этом, — перебил ее Том, — тогда давай установим исходную точку того, что происходит между нами, чтобы ты могла сравнить с ним.

— Установим?.. — Ее глаза стали огромными.

— Вот так, — протянул он, привлекая ее в свои объятия.

Чес открыла рот.

— Не говори ни слова, пока я не сделаю это. Мы можем назвать это научным экспериментом, если хочешь.

— Том…

Он провел пальцами по ее затылку вниз, затем снова поднялся и легонько потянул за волосы, приподнимая ее лицо. Он коротко поцеловал Чес и, опустив руку вдоль спины, распластал ладонь на пояснице. Другой рукой расстегнул две пуговицы блузки и стал ласкать выпуклость груди над бюстгальтером.

Она втянула воздух и хрипло проговорила:

— Ты можешь думать, что имеешь право целовать меня, когда и где захочешь, но…

— Погоди, — чуть слышно сказал Том. Погладил сосок под тонким шелком лифчика, затем другой. — А, я так и думал, — пробормотал он, когда соски заострились. — Так что ты говорила?

Дрожь пробежала по ее телу, и она беспомощно заглянула в его глаза, когда почувствовала, как пришло в движение его великолепное тело. Каждый дюйм, все гладкие и тугие мышцы, твердая стена груди, крепкие бедра и длинные ноги — все в нем восхищало и возбуждало ее. Даже слабый запах лошадей, исходящий от его рубашки и джинсов, эти завораживающие серые глаза, линии и черточки его лица — все действовало на нее, как песня сирены.

— Он когда-нибудь делал с тобой это? — спросил Том, бесстрастно наблюдая за всеми признаками ее возбуждения.

Чес прерывисто вздохнула и почувствовала, что больше не может скрывать правду ни от себя, ни от него.