— Значит, — делаю я вывод, — мошенники вместе с этим паспортом должны были подсунуть нотариусу человека немолодого и на Васильича похожего… Так?

— Вроде, так, — соглашается майор.

И тут меня как стукнуло.

— Погодите, — говорю, — доверенность!.. Ведь при Васильиче, врач мне сказал, нотариально заверенная доверенность была… Значит, во-первых, он у нотариуса недавно побывал, а во-вторых… О чем эта доверенность, не знаете?

— Как не знать, — говорит майор. — Я ведь первым делом про неё вспомнил и в больницу позвонил, чтобы эту доверенность достали и мне по телефону прочли все, что в ней написано — и в пользу какого человека она составлена. Но не нотариальная это оказалась доверенность, тут врач ошибся. Она в жилконторе большой печатью заверена — этого достаточно, когда доверенность касается получения не слишком крупных сумм денег. Пигарев оформил доверенность на жену, чтобы она его пенсию могла получать.

— Ну, это понятно, — замечаю я. — У Васильича дел было по горло, вот он и дал доверенность Настасье, чтобы в очередях за пенсией не торчать. Интересно, когда он эту доверенность оформил?

— Два дня назад, — говорит майор. — Видно, отдать не успел. Мы, конечно, ещё спросим Анастасию Петровну, но, в общем, тут дело ясное…

— А вы ещё вообще с ней не говорили? — интересуюсь я.

— Говорили, но мало и осторожно, насколько врачи позволили. К сожалению, ничего мы толком не узнали. Преступники были в этих масках, наподобие черных чулков. Ни одна из пострадавших их описать не сумела.

— Даже какого они склада — ну, высокие, или низкие, толстые или худые? — спрашиваю?

— Даже этого сообщить не могли. Эти гады ворвались так неожиданно, и женщины были так напуганы, что все четверо им показались гигантскими. Ну, может, двое повыше, а двое пониже, вот все, что они сообщить смогли…

— Четверо? — удивился я. — Но ведь этих, братьев Сизовых, трое!..

— Вы тоже на них думаете? — майор весь оживился сразу. — Почему?

— Да видел я… То есть, можно сказать, был свидетелем, как они буквально за два часа до всей беды Васильичу на рынке угрожали. А что этих подонков братьями Сизовыми зовут, так об этом мне потом рассказали.

— Интересно… — вот этак задумчиво протянул майор. — Вы не можете рассказать подробнее, чему свидетелем были?

Ну, я и рассказываю ему в подробностях про сцену на рынке. Майор слушает внимательно, иногда что-то спрашивает, уточняет.

— Понятно, — говорит. — Скажите, а вы не заметили — или, может, вы слышали от кого-нибудь — никто от Сизовых не требовал в последние дни властью на рынке поделиться?

— Вроде, нет… — отвечаю. — Это вы по поводу того, что одного из братьев пристрелили?

— Вот именно. Уже знаете об этом?

— Кто ж не знает… Значит, по-вашему, это война между бандюгами началась?

— Скорей всего, — говорит майор. — Хотя не исключаю и другого. Услышав, как с Пигаревым обошлись, все торговцы насмерть перепугались. Ведь Сизовы совсем озвереть должны были, чтобы на такое пойти — а значит, и никто другой от их зверств не застрахован, при малейшем непослушании. Так? Вот кто-то из торговцев, у которого был нелегальный пистолет, и решил с перепугу от братьев избавиться. Следил за ними, подстерег момент — и хлопнул одного из них.