|
— Как здоровье, дядюшка? — бодро спросил он. — Как дела на пляже? Соскучились по нашим деревенским сплетням? Родригес стиснул челюсти. Чертов болтун. Жадный непрофессиональный болван. — Не стоит делиться слишком личным, — мягко сказал он. — У меня отличный сисадмин, дядюшка Феликс, — все также жизнерадостно ответил Ли. — И при том — конченный параноик. Ну, знаете: кругом агенты ЦРУ, правительство не спускает глаз с граждан, свобода и права личности в опасности, прослушивается все… — Ли загоготал. — Там еще было что-то про облучение и разрушение тонких миров и лобных долей мозга, но это не так важно. Главное — бороться со шпионами. Мальчик позаботился, чтобы добрый начальник мог побеседовать с родственниками интимно, без того, чтобы секретные службы совали нос в разговор. Ваши парни и то не смогли бы устроить все надежнее. Ну как, можно и о личном поболтать, а? — В прошлый раз ты объявился, чтобы рассказать о новом учителе-растяпе и шамане, которому вдруг надоели туристы. Если свежие новости такие же… — Шаман, кстати, собирается переселиться в Ятаки. Странный выбор, правда? Гнилое место… — А еще считается местом силы. И даже такой олух, как ты, дорогой племянник, мог бы уже об этом знать. — До сих пор он без этой силы прекрасно обходился. Родригес молча кивнул. Пожалуй, над переездом синьора Чакруна стоит подумать. Конечно, мотивы у него могут быть своеобразные, но… Родригес давно усвоил, что игнорировать действия шаманов — себе дороже. Ли выжидательно поглядывал на камеру. Его физиономия кривилась от сдерживаемой ликующей улыбки. Очевидно было, что в запасе у агента есть новости и посерьезнее, но он собирается смаковать их как можно дольше, растягивая удовольствие. — Это все? — холодно спросил Родригес. — Нет, — торопливо ответил Ли. — Наша почтальонша разругалась со своим дружком и пришла просить, чтобы я вывесил ее анкету на сайте знакомств. Пришлось ей фингал в фотошопе замазывать и заодно морщины. Не поверите, дядюшка Феликс, час убил! — Это, конечно, важно. — Еще важнее то, что пока я возился с ее физиономией, она напилась. — И? — Оказывается, у нашего пенсионера-цветовода есть любимая внучка. — Вот как, — проговорил Родригес. — И две недели назад он отправил ей подарочек на день рожденья. Круглая дата, двадцать пять лет. Небольшую бандероль. Наша бедненькая Розита была возмущена. Она считает, что отправлять ценные подарки и при этом ни разу не написать письма — некрасиво и не по-родственному. Черствость синьора Морено прямо-таки поразила ее. Сердце кровью обливается, как подумаешь о бедной девочке, которой дед так долго не уделял внимания. Я предположил, что письма были электронные. — Как давно Розита работает на почте? — Восемь лет. — Так-так… — Бандероль ушла Хулии Морено в Москву. — В Москву! Хорош пенсионер… — Вы тоже пенсионер, — ухмыльнулся Ли. — Может, не знал, что у него есть внучка? — предположил он. — Бывает же. Родригес устало прикрыл глаза. — Я вас уволю, Ли, — процедил он. — Возможно, все это время у нас под носом был предмет! И вы… — он устало махнул рукой. — Что-нибудь еще? — Мало что ли? — набычился Ли, глядя исподлобья бледными водянистыми глазами. — Я свои денежки отработал. Родригес посидел с закрытыми глазами, размышляя. Потом взял телефон, набрал по памяти номер. — Мне нужны сведения о Хулии Морено, Москва, — сказал он. — И свяжите меня с Орнитологом. ГЛАВА 3 НОВАЯ СУДЬБА Из дневника Дитера Ятаки, сентябрь, 2010 год Вести дневник уже нет ни сил, ни желания. |
