— И на шабашника он тоже не похож, — ответил Лосев. — В жизни он инструмент в руках не держал. Вот по голове кого шарахнуть, отнять что-то — это он может.

— Значит, и не шабашник, — согласился Цветков. — Допустим. Кто же там ещё мог бы, интересно знать? Эх, время упущено. Но ты, когда в воскресенье поедешь на болото, это тоже держи в уме. М-да, важный узелок развязал нам этот Птицын.

— Один развязал, а другой завязал.

— Это уж точно. Так и должно быть. Между прочим, Серков-старший тоже кое-что развязал и завязал. Хотя разговор был… Ну да пусть хлопочет. Его дело.

— Но вы ничего не обещали?

— Ясное дело. Как я могу обещать?

— Другой бы на вашем месте из кожи вылез, а услужил. Такой случай, шутка сказать.

— Не знаю, не знаю, — сухо ответил Цветков.

Он не любил обсуждать со своими подчинёнными всякие «гримасы», как он выражался. Вот и сейчас — уж кто-кто, а он прекрасно знал, что вполне мог найтись человек, который бы услужил Серкову, и знал, что знает об этом Лосев. Но обсуждать с ним эту неприятную, постыдную проблему Цветков не желал.

— Ну а что Серков дал? — спросил Лосев, вдруг почувствовав какую-то неловкость от возникшего было разговора.

— Дал два факта, — ответил Цветков, — Один такой. В Снежинске — помнишь такой городок? — на Заовражной улице, восемь, живёт Зотова Варвара Алексеевна, тётка старшего Серкова, бабка младшего. И вот этот младший к ней, оказывается, шастал не раз. С приятелями, — он многозначительно поднял палец. — Пили там, хулиганили. Папаша даже из милиции его там вызволял.

— Интересно, — согласился Лосев. — Тоже вопросик для разговора с ним.

— Не только с ним. Надо выяснить, с кем он туда приезжал. И всякие подробности. Понимаешь ты меня? Так что запроси.

— Так точно.

— Ну а второй факт ещё интереснее, — продолжал Цветков. — Адрес одного из приятелей Серкова-младшего, некоего Генки, тот самый, у бассейна «Москва», где та Галя живёт.

— Ого! Вот это открытие! — оживился Лосев.

— Именно что, — с ударением произнёс Цветков и многозначительно поднял сложенные очки, которые крутил в руках. — Выходит, паспорт Журавского очутился у Генки.

— А Генка этот тоже тянет на болото, — добавил Лосев. — Во всяком случае, некий Гена там фигурирует.

— Во-во. И это держи в уме.

…Через два дня, в пятницу, пришло сообщение из Снежинска. Зотова Варвара Алексеевна действительно проживала по указанному адресу, в собственном домике. Муж её погиб на войне, больше она замуж не вышла, всё годы жила одиноко, детей у неё не было. В Москве имеются родственники. Доброты Варвара Алексеевна необычайной, любому готова помочь и поделиться последним. Зато внук её, приезжавший из Москвы — это она его внуком зовёт, — оставил по себе плохую память. Давно бы его тут посадили за пьянство и хулиганство, но он — это уже три раза было — показывал справку из домоуправления, которую неизвестно как получил, где было указано, кто его отец. И с ним не связывались. Только выпроваживали из Снежинска. А однажды и сам папаша вмешался. В тот раз Гарик приехал с девушкой по имени Нина, фамилия Хлопотихина, восемнадцать лет, студентка, тоже проживает в Москве, одна, родители работают за границей. Привезла в Снежинск для продажи носильные вещи иностранного производства. Сбыть все вещи не удалось, составлен акт, сообщено в институт.