Дося первая бросилась к подруге, которая уже успела улечься на ночь, но Соня едва взглянула на нее.

— Ты еще не спишь, Сонечка?

— Небось, веселились там без меня и позабыли, что Соня-Наоборот на свете существует, — буркнула она обиженным тоном.

— Ах, нет, неправда вовсе, и если бы ты знала только, как жалели о твоем отсутствии.

— Надеюсь, что ты-то хоть держала язык за зубами и не разъяснила истинной причины моего отсутствия, — проворчала Соня.

— Ну, конечно, он страшно жалел тебя.

— Терпеть не могу, когда меня жалеют. А это что у тебя в руках за лукошко такое?

Взгляд Сони-Наоборот упал на корзинку.

— Это Жорж, очевидно, посылает тебе лакомства со своего праздника, — поторопилась ответить Дося, ставя корзинку на постель.

Глаза Сони сразу загорелись любопытством.

— Гостинец, мне? Очень мне это нужно! А впрочем, занятно поглядеть.

Пока Соня-Наоборот развязывала корзинку, пансионерки успели обступить ее тесным кругом.

— Это, по-видимому, фрукты! — загадывала Надя Павлинова, неравнодушная к десерту.

— А по-моему, торт и конфеты, — вторила ей ее сестра, Люба, тоже порядочная сластена.

— Может быть, весь парадный именинный обед для Сони, не имевшей возможности пообедать в гостях; от этого милейшего Жоржа всего можно ожидать, — сыронизировала Зина.

— Ай, девочки, смотрите! Там что-то шевелится в корзинке…

И Рита испуганно отпрянула назад.

— Вздор! Разве фрукты и конфеты могут шевелиться? Вот глупенькая.

— Т-с… девочки… Т-с… глядите! — Крышка упала в этот миг с корзинки, и два чудесных, снежно-белых, ушастых, красноглазых зверька весело запрыгали по Сониной кровати.

— Кролики! Душки вы мои! Расчудесные вы зверушки! Господи, да неужели же это мне они присланы? — сама не своя от счастья запрыгала, хлопая в ладоши, Соня.

— Ну, конечно, тебе, смотри, и записка.

И Марина Райская вынула небольшой клочок бумаги, на котором было написано всего три строки, но такими каракулями, что их можно было смело принять за китайскую грамоту.

«Милой Соне-Наоборот, маленькая радость и утешение за печально проведенный день».

— Ах, какой он милый, этот Жоржик! Вспомнил-таки обо мне, знал, чем порадовать и утешить. Ну, я их так я назову милых зверушек: одного — Радостью, другого — Утешением. А спать они будут у меня под кроватью, — решила Соня.

— Только позволит ли бабушка держать здесь этих милых зверьков? — усомнился кто-то из пансионерок.

— Да и Муму с Доди, пожалуй, чего доброго, их обидеть могут.

— Правда. Что же ты, Соня, делать будешь? — Тут девочки заговорили все сразу, суетясь и горячась ужасно. Судьба Сониных кроликов одинаково, по-видимому, затронула их всех.

— Стойте, у меня идея, — вдруг подняла голос Ася.

— Девочки, помолчите, у Аси идея. Пусть говорит.

— Я думаю, что лучше всего будет, если ты, Соня, оставишь до будущего лета твоих зверьков в Жоржином общем питомнике. Пусть себе живут там со всеми остальными кроликами. Им веселее будет, да и безопаснее, к тому же. А летом их можно будет поместить в большой клетке у нас в саду. На это-то уж бабуся, наверное, даст свое согласие.

Проект Аси пришелся по вкусу всем остальным. Решено было просить завтра Жоржа и Сашу Бартемьевых принять Радость и Утешение временно в свой питомник.

В этот вечер не скоро успокоилось старшее отделение пансиона, и долго еще делились впечатлениями между собою девочки.