– Но… но вы же и сами все знаете! Да, Нина хочет… это сделать.

– А сможет? – недоверчиво спросил кавказец. – Она раньше это уже делала?

– Да… много раз. Она серьезно занимается вуду.

– А ничего, что она белая? – быстро перебил синеглазый. – Не негритянка, не мулатка?

– Нет… У нее все равно получается, – разговор, к счастью, ушел в сторону от ответственности за убийство, и Дэн, почуяв это, заговорил быстрее и, как ему казалось, убедительнее. – Она уже больше месяца пытается Терезе жизнь испортить! Сделать так, чтобы Аскольская вообще со сцены ушла! И у нее уже почти что вышло!

– Откуда ты знаешь? – резко спросил синеглазый. Его насмешливая улыбка разом пропала, и Дэну показалось, что его сейчас попросту будут бить. Он невольно отодвинулся вместе со стулом. Снова заговорил, глотая слова:

– Нина сама мне рассказывала! Она очень радовалась! Говорила, что у нее все получилось, что Тереза ходит сама не своя, что у нее все время мокрые глаза… Аскольская несколько раз плакала в гримерке. И я, и другие это видели! На репетициях спрашиваешь ее о чем-то – а она даже не оборачивается! Смотрит в одну точку и не слышит ничего! Это Нина сделала, она вызывает ориша, и они ей помогают…

– Ты сам-то в это веришь? – озабоченно, как у больного, спросил кавказец. Дэн беспомощно пожал плечами.

– Но ведь это есть! Я же вижу! Я знаю, что Нина… – некоторое время он молчал. Затем медленно, сквозь зубы выговорил: – Нина всерьез на вуду завязана. Она же со мной начала встречаться только потому, что у меня отец из Бенина! Там очень сильные колдуны вуду! Она думала, что я много об этом знаю, смогу ей помочь…

– А ты не знаешь?

– Нет!!! Клянусь! Отец двадцать лет в России живет, в строительной фирме работает! И ни в какое вуду вообще не верит! Пять лет назад в православие покрестился, чтобы с мамой обвенчаться, она его просила! Я Нине этого не говорил, боялся, что… что тогда она меня бросит, а я… – он умолк на полуслове, снова отвернулся. Руки у него дрожали.

Парни переглянулись. Затем синеглазый медленно сказал:

– Вот что, дорогой… Нравится тебе у твоей Нинки тряпочкой под сапогами быть – будь на здоровье. У нас страна свободная, каждый сам себе удовольствие выбирает. Но упаси тебя ваш Олодумарэ еще хоть что-то сделать Аскольской! Не забывай – тебе восемнадцать лет. Уголовную ответственность уже несешь. И мы про тебя все знаем. И всюду тебя найдем.

– Это точно, дорогой! – спокойно подтвердил кавказец, словно случайно опуская на стол пудовые кулаки.

– Но… кто вы такие? – беспомощно спросил Дэн.

– Мы? – синеглазый обернулся уже с порога. – Мы – личная гвардия Барона Самди! Адьос, команданте!

– А у тебя хорошо получается! – отозвался Пашка, лихо «подрезая» огромный джип и под отчаянное гудение всей улицы сворачивая налево. – Я один бы точно не справился: физия не та. А на тебя только посмотришь – и уже в туалет по-маленькому хочется… Ты еще и побриться не успел со смены! Видал, как у этого слизня коленки тряслись?

– Не смотрел, противно было, – поморщился Тенгиз. – Ты прав – слизень… Знает, что девчонка его не любит, – и ТАКОЕ для нее творит!

– А чуть мы его прижали – он эту Нину сдал со всеми потрохами! – усмехнулся Пашка. – Тьфу, откуда только такие берутся?..

– Но думаешь, он больше не опасен?

– Думаю, нет.