Я не смогу перекрыть оба направления. Тут сто солдат поставь цепью, и то Дрюнька проскользнет между ног…

М-да… Это не план операции у меня получается, а план капитуляции… А не сплавить ли Дрюню папе? Ну и что же, что у него дела в городе. Пускай берет сына с собой! Посидят в очередях, поедят мороженое в кафе, поближе узнают друг друга… А у меня своих дел полно. Пошарить в дяди-Сашином компе, сходить на огород и посмотреть, что за штуку закрывал от меня Пороховницын, поискать ключ от гаража-мастерской…

– Наслаждаешься, Натаха? – сладко зевнув, поинтересовался папа.

А то ж! Сижу тут с мокрой попой и наслаждаюсь (плюхнулась в росу, не посмотрев, а теперь без толку вставать). На голове копна, изящно украшенная сучками от яблонь. В памяти еще бродят кошмары с тараканами. На душе тоска, потому что один лейтенант ушел разминировать полигон и может погибнуть, как дядя Саша, а в доме вот-вот проснется маленькое чудовище.

– Конечно, наслаждаюсь, – поддакнула я. – Еще бы!

– Да, в Москве этого нет! Солнышко – как умытое! Разве в Москве такое солнышко?! А воздух?! Ножом резать этот воздух и продавать вместо мармелада! – сиял папа. Много ли взрослым надо?

Не хотелось спускать его с небес на землю, но делать нечего. Я вздохнула и начала грузить предка.

Первое. Сейчас проснется чудовище и потребует жрать (Конечно, я сказала: «Андрюшу надо покормить»). Лично я в этом тараканьем царстве не побрезгаю только яйцами вкрутую и консервами, если они еще остались. (Папина улыбка поблекла. Ясно: консервы они с Пороховницыным уговорили подчистую.) У чудовища аллергия на яйца, продолжала я, стало быть, на завтрак его надо везти в город.

Второе. Пороховницын еще вчера собирался вызвать тараканьего морильщика, но при мне никуда не звонил. Наверное, рано еще. В котором часу морильщик выходит на работу, когда доберется до нас, неизвестно, поэтому я останусь его дожидаться.

И третье – а вы с Дрюней делайте в городе свои мужские дела и подольше не возвращайтесь. Нечего тут ребенку тараканьей отравой дышать.

– А как же ты? – дрогнувшим голосом спросил папа. – Натаха, я не могу тебя бросить голодную, да еще с каким-то чужим дядькой.

Я была готова и загрузила второй вагон.

У меня в огороде редиска и латук-салат, а в холодильнике десяток яиц. Продержусь до вечера.

Морильщик – не чужой дядька, а знакомый Пороховницына. Если что не так, лейтенант его порвет на игрушки для киндер-сюрпризов. Да и, скорее всего, он сам появится к приезду морильщика. Лейтенант на полигоне главный, никто ему слова не скажет, если отойдет на час.

– Тогда ты здесь не нужна! Поедем в город все вместе! – обрадовался папа.

Упс! Это что же я, переборщила, успокаивая родителя?! Пришлось на ходу сочинять третий вагон.

– Па, ну ты сам-то понял, что говоришь?!

– А что?

(Ничего, я просто время тянула… Соображала, что сказать.)

– Па, мы должны исключить все случайности!

(Сама не знаю, какие могут быть случайности в морении тараканов. Пускай папа думает. Он большой и умный.)

И папа задумался.

– А пожалуй, ты права, Натаха! – объявил он, поразмыслив. – Мало ли что Антон главный на полигоне. Его могут не отпустить дела. Человек он ответственный, обязательно заглянет в дом проконтролировать этого тараканщика. Но, может, у него будет всего пять минут свободных… Значит, за старшего остаешься ты! Покажешь тараканщику, где что…

Так меня второй раз оставили за старшего.

Яиц осталось не десяток, а пять штук – полкоробки навернул Пороховницын.