Так мы плыли к черному провалу. Я отвечал на возгласы Наташи, которая восхищалась волшебной картиной дна Лагуны, освещенной прямыми лучами солнца, и сам невольно поддавался настроению своей спутницы. Чего стоил один восхитительный Пуффи, так дополнявший картину подводного мира! Внезапно движения Пуффи стали вялыми, он жался к Наташе, старался просунуть голову под ее руку. Ему уже было пора подняться на поверхность, чтобы подышать, а он все оставался с нами. Наташа также вдруг потеряла интерес к подводным диковинам и, обняв Пуффи, замерла на месте. Я со страхом увидел через маску, что у нее закрыты глаза. Все же, медленно двигая ногами, она плыла к самой широкой части расщелины. Мной самим также овладело полное безразличие ко всему. Единственное, чего мне хотелось, - это медленно опуститься в черную бездну. У меня мелькнула вялая мысль, что нечто подобное я уже испытал в битве с пришельцами над Городом Осьминогов, и я похолодел от страха, охватившего меня, но тут же овладел собой, поняв, к чему может привести такое безвольное равнодушие. И еще я вспомнил большую белую акулу и «руки» пришельца, протянувшиеся к ней.

    -  Остановись, Наташа! Назад! - хотел я крикнуть, но с моих губ сорвался только шепот.

    Наташа улыбнулась, продолжая плыть к зияющей расщелине. Пуффи двигался вместе с ней, вяло шевеля плавниками.

    Из расщелины бесшумно поднялись «руки» пришельца и глянули на меня его жуткие фиолетовые глазищи.

    «Теперь конец», - проплыло в сознании. И если бы я был один, то, по всей вероятности, и пальцем бы не пошевельнул ради своего спасения, потому что страх внезапно исчез, уступив место полной апатии, но впереди меня плыли к протянутым «рукам» чудовища Наташа и Пуффи. Через какие-то секунды их должны схватить эти кошмарные клешни и увлечь в бездну. Инстинкт защиты слабых пробудился во мне молниеносно. Я бросился вперед, перегнал их, поднял ультразвуковую пушку и, нацелив в фиолетовые глаза, стал изо всех сил нажимать на спусковой крючок. Я бил с расстояния всего в десять - двенадцать метров. Вода окрасилась в голубой цвет. «Руки» пришельца медленно опускались.

    Теперь меня больше всего беспокоил Пуффи, он явно задыхался. Наташа крепко обхватила его руками, и я стал выталкивать их на поверхность. Мне помогли подоспевшие Гера и Хох. Только много времени спустя я оценил их подвиг. Они-то знали, что кальмар в двух шагах, что рискуют жизнью, и их одолевало оцепенение под воздействием гипнотической силы пришельца, но все же они не оставили нас в беде, а находились поблизости, превозмогая цепенящий ужас.

    Я плыл, поддерживая спящую Наташу, и видел, как Пуффи приводили в чувство: Хох поддерживал его снизу, а Нинон и Гера сдавливали с боков. Искусственное дыхание очень скоро возымело свое действие. Когда я передал Наташу перепуганному насмерть Пьеру, Пуффи уже плавал среди своих, правда еще без прежней резвости.

    Пока мы приводили Наташу в чувство, Гера, не попрощавшись, увела весь свой род в неизвестном направлении. Она знала, что я снова пролил голубую кровь сына Великого Кальмара и теперь-то уж наверняка все возможные несчастья обрушатся на нее как на пособницу святотатства.

    Вместо двадцати минут Пьер и Наташа пробыли у меня более двух часов. Инспектора очень взволновало появление пришельца, а Наташа была необыкновенно оживлена и просила меня подробней рассказать, как они с Пуффи плыли в распростертые «руки» кальмара. Ей все казалось необыкновенно забавным, и она, к неудовольствию Пьера, заливалась смехом. Наконец тот сказал:

    -  Натали, как ты можешь! Ведь если бы не Ив…

    -  Вся жизнь состоит из «если бы».