Вот такие темные дельцы и лицемеры-проходимцы сходят в Аспене за «либералов». Поэтому мы ничуть не удивились, когда в середине кампании многие из них демонстративно отказались поддерживать Эдвардса. Поначалу им нравились наши слова и то, как мы в честном бою пламенно сражаемся за очередное безнадежное дело, и так далее, но когда все пошло к тому, что Эдвардс победит, наши либеральные союзники запаниковали.

* * *

К полудню дня выборов реальный вопрос оставался один: сколько либералов устоит. Несколько перешли на нашу сторону, но их было слишком мало, чтобы дать вторую часть нервничающего электората, на который мы изначально рассчитывали. Мы планировали сварганить одноразовую коалицию и деморализовать местный финансово-политический истеблишмент, выиграв гонку за пост мэра, пока враг не спохватился. Аспенские либералы – постоянное меньшинство, которое, невзирая на вечные старания, вообще никогда ничего не выигрывало, а знаменитый аспенский «андеграунд» – меньшинство гораздо большее, которое никогда ничего не пыталось выиграть.

А потому сила была нашим первым приоритетом. Платформа – во всяком случае ее версия для публики – была намеренно туманной и в силу этого достаточно гибкой, чтобы угодить либералам и не дать распасться коалиции. С другой стороны, даже ядро организаторов кампании Эдвардса не могло гарантировать, что, едва его выберут, он не начнет закладывать дерном улицы и спускать шкуру с шерифа. В конце-то концов, он юрист, человек не самой почтенной профессии, и, хотя никто не говорил этого вслух, мы понятия не имели, что учинит этот тип, если его выберут. Может, превратится в злобное чудище и посадит нас всех за подстрекательство.

Никто из нас, по сути, Джо Эдвардса не знал. Неделями мы шутили на счет «призрачного кандидата», который возникает время от времени и утверждает с трибуны, дескать, он беспомощный винтик загадочной политической машины, дескать, однажды воскресной ночью у него зазвонил телефон и из трубки ему сказали, что он баллотируется в мэры.

Более-менее правда. Я позвонил ему, основательно набравшись и выйдя из себя из-за слуха, мол, свора местных политиканов уже решила, кому быть следующим мэром Аспена: какая-то безмозглая старушенция пройдет без оппозиции от идиотской непристойности с названием то ли Объединенный фронт, то ли Прогрессивная солидарность при поддержке Леона Юриса, главного в Аспене любителя порнофильмов, который для оплаты счетов пишет книги вроде «Исхода». Услышал я этот слух в гостиной Пегги Клиффорд, и, помнится, мы оба решили, что на сей раз сволочи зашли слишком далеко.

Кто-то предложил кандидатуру Росса Гриффина, бывшего лыжника-любителя и пожизненного горного битника, который как раз слез с травы и поговаривал о том, чтобы избираться в городской совет. Но десяток-другой пробных звонков убедили нас, что Росс недостаточно странен, чтобы гальванизировать улицы, а это, как нам казалось, было совершенно необходимо. (И, как выяснилось, ошиблись: Гриффин баллотировался в совет и победил с огромным преимуществом в участке, полном хипарей.)

Но в то время мы сочли, что желательно подыскать кандидата, чьи Странные Вкусы и Паразаконное Поведение были бы вне всяких сомнений, человека, чья кандидатура побьет все рекорды политической наглости, чье имя вызовет страх и шок в душе каждого бюргера и чья полнейшая непригодность для данного поста даже самых аполитичных наркодетишек из самого раздолбанного района заставит закричать: «Да! Я должен за такого проголосовать]»

Джо Эдвардс подошел не стопроцентно. Для кислотников он был чуточку правильным, для либералов – чересчур странным, но оставался единственным кандидатом, хоть сколько-нибудь приемлемым и для того, и для другого крыла нашей неоперившейся коалиции. Через сутки после нашего первого бессвязного разговора о том, чтобы «баллотироваться в мэры», он сказал: «Ха, а почему нет?»

На следующий день было воскресенье, и в театре «Уиллер-опера» давали «Алжирскую битву».