Или нет? Есть все-таки еще один формат, именно тот, на который мы наткнулись в Аспене. Почему бы не бросить вызов истеблишменту, выставив кандидата, о котором вообще никто не слышал? Который никогда не был подготовлен и натаскан для своего поста? Чей стиль жизни уже настолько странен, что мысль об «обращении» ему даже в голову не придет?

Иными словами, почему бы не подыскать честного фрика и не выпустить его на чужую территорию, пусть покажет всем «нормальным» кандидатам, какие они есть и всегда были никчемные лузеры? Зачем подстраиваться под сволочей? Зачем предполагать, что у них есть мозги? Откуда такая уверенность, что при кризисе они не сломаются? (Когда япошки ворвались в олимпийский волейбол, они контратаковали всех странными, но безумно легальными приемами вроде «японский ролл», «крошка-шип» и «молниеносный брюхо-пас», превративший их более рослых противников в хнычущие тряпки.)

Такова суть того, что кое-кто называет «аспенским методом» в политике: не выходить за рамки системы и не сотрудничать с ней, но разоблачать ее блеф, сумев вывернуть ее наизнанку, постоянно при этом сознавая, что властьимущие не так уж умны. К концу кампании Эдвардса я, невзирая на собственные предубеждения, пришел к выводу, что Закон на самом деле на нашей стороне. Не копы, не судьи или политики, но сам Закон, пропечатанный в скучных и заскорузлых учебниках юриспруденции, с которыми мы постоянно справляемся, потому что у нас нет другого выбора.

* * *

Но в ноябре 1969 г. у нас не было времени теоретизировать. Помню список книг, которые я хотел найти и прочесть, чтобы узнать что-нибудь о политике, но какое там чтение, у меня едва хватало времени на сон. Став де-факто руководителем кампании, я казался себе человеком, который случайно развязал кровавую войну банд, и по мере того как кампания Эдвардса становилась все безумнее и ядовитее, единственной моей заботой было спасти собственную задницу, отвратив катастрофу. Я вообще не знал Эдвардса, но к середине октября чувствовал личную ответственность за его будущее, а в тот момент перспективы у него были не радужные. Билл Данэвей, «либеральный» издатель Aspen Times, сказал мне утром в день выборов, что я «собственноручно уничтожил юридическую карьеру Джо Эдвардса в Аспене», «затащив его в политику».

Таков был убаюкивающий миф либералов: сбрендивший на наркотиках писатель-эгоманьяк из Вудс-Крик накачался лошадиными транками и свой дурной трип взвалил на местную популяцию хипарей, обычно вполне безобидных и мирных, пока у них достаточно наркоты. Но теперь по какой-то чертовой причине они совершенно распоясались и тащат за собой в пропасть бедного Эдвардса.

Ага, бедный Эдвардс! Он недавно развелся и жил со своей подругой на чердаке, едва сводя концы с концами в городке, полном юристов-дилетантов. Известен он был лишь как «тот гад, который подал в суд на город» в прошлом году от имени двух волосатиков, которые утверждали, что подверглись дискриминации со стороны полиции. Последнее было истинной правдой, и иск произвел ужасающий эффект на местную полицию. Шеф (в настоящее время кандидат на пост шерифа) ушел в отставку или был уволен, но так или иначе бросил своих патрульных на волю федерального судьи в Денвере. Судья похоронил иск, предупредив аспенских копов, мол, устроит им веселую жизнь при первом же признаке «дискриминационного поддержания порядка» против хиппи.

Иск имел серьезные последствия в Аспене: мэр был стреножен, городской совет утратил волю к жизни, городской магистрат Гвидо Мейер уволен сразу (даже раньше шефа полиции), а местные копы вдруг перестали арестовывать волосатиков за «блокирование тротуара», что тем летом влекло за собой девяносто дней в тюрьме и 200 долларов штрафа.