Такова была компания, собравшаяся июльским вечером отпраздновать Большую Победу Джорджа перед Великим Провалом: оползень начался с Иглтона и закончился – невероятно – Уотергейтом. События последнего полугода так сильно измотали приглашенных (сотрудников и журналистов, которые были с Макговерном от Нью-Гэмпшира до самых Сиу-Фоллс в день выборов), что никому не хотелось идти на праздник из страха, что он обернется похоронами или чистым барахлом.

Но под конец вечера, когда два десятка засидевшихся выпивох, проигнорировав уход официантов и отключение света в патио, вынудили Макговерна открыть личный бар, разговор зашел о том, кто из агентов спецслужб, откомандированных охранять Макговерна, ежедневно докладывал Джебу Магрудеру в Комитет по переизбранию президента и кто из десяти или двенадцати журналистов с доступом к святая святых стратегии Макговерна состоял на жаловании у Комитета с окладом полторы тысячи долларов в месяц. Этот журналист (по сей день неизвестный публике и не разоблаченный) упоминался в меморандумах Белого дома как «друг Чэпмена» – загадочное обозначение, поставившее в тупик всю вашингтонскую прессу, пока один из экспомощников президента не объяснил в частной беседе, что фамилией «Чэпмен» Никсон иногда пользовался в старые добрые времена, когда мог путешествовать по заштатным «холидей-иннам» под вымышленными именами.

Р. Чэпмен, коммивояжер «Пепси-колы» из Нью-Йорк-сити. С горсткой друзей при рациях и белых портупеях. Но какого черта? Просто пришлите в апартаменты ящик пепси, любезный, и не задавайте вопросов; вас потом отблагодарят: позвоните в Белый дом и спросите Говарда Ханта или Джима Мак-Корда, они все уладят.

Ладно. Проехали. Или, может, это был Текс Колсон, который медленно, но верно обозначается как направляющая сила за всем арсеналом Никсона нелегальных, аморальных и неэтичных «черных авансов» или «грязных трюков». Это ведь Колсон однажды заметил, что «ради Ричарда Никсона пройдет по собственной бабушке». И это ведь Колсон нанял"водопроводчика" Эджила «Бада» Кроха, который в 1969-м сказал Дэниэлю К. Фридмену, декану факультета психиатрии в чикагском университете: «Всякого, кто нам противостоит, мы уничтожим. Ха, мы уничтожим всякого, кто нас не поддерживает».

Колсон, единственный из высшего эшелона приближенных Никсона, пока избежал юридической удавки Уотергейта, а ведь именно он однажды велел копу Белого дома Джеку Коуфилду подбросить зажигательную бомбу в помещение упорно либерального Института Брукингса, чтобы в сумятице либо выкрасть, либо уничтожить документы, которые считал опасными. Теперь Колсон утверждает, мол, только «шутил» относительно бомбы, но Коуфилд воспринял «шутку» настолько серьезно, что пошел к юрисконсульту Белого дома Джону Дину и сказал, что не будет больше работать с Колсоном, потому что тот «сумасшедший».

* * *

Сумасшедший? Текс Колсон?

Ни за что на свете. «Он самая большая сволочь в американской политике», – говорит автор речей Никсона Пат Бьюкенен, лениво улыбаясь поверх банки пива у бассейна возле своих апартаментов в «Уотергейте». Бьюкенен – один из немногих в администрации Никсона, у кого есть чувство юмора. Он настолько правый, что Текса Колсона называет «массачусетским либералом». Но по какой-то причине Бьюкенен еще и один из немногих – возможно единственный – в штате Никсона, у кого есть друзья на другом конце политического спектра. Как-то во время кампании я упомянул про Бьюкенена в штаб-квартире Макговерна, и Рик Стирнс, возможно, самый ярый идеолог левого толка среди макговернцев, усмехнулся: «Ну да, мы в общем-то дружим. Пат – единственный из этих сволочей, у кого есть принципы». Когда я сказал об этом другому сотруднику Макговерна, он отрезал: «Ага, может и так… у Йозефа Геббельса тоже были принципы».