|
Обязательное сообщение о проведении собрания опубликовали в региональной газете «За нефть!», выпускаемой в Нефтегорске и недоступной большинству мелких акционеров, рассеянных по всей стране. Кроме того, если не ошибаюсь, при приватизации в устав ОАО «Стандард Ойл» благоразумно включено положение, по которому перед общим собранием нужные материалы рассылаются только акционерам, имеющим более одного процента акций, тогда как остальные должны лично приехать за ними, что для многих оказалось затруднительным! Вдобавок мы исключили возможность заочного голосования, то есть по почте, а бюллетени для голосования будут розданы непосредственно перед собранием — как говорится, во избежание…
— Разумная предосторожность! — одобрил Фукис. — Надеюсь, эти меры позволят нам сделать расклад сил более определенным путем отсечения инертной массы мелких акционеров, от которых на собрании много крику и мало толку… — Однако будет ли кворум? — забеспокоился американец. — По закону, чтобы общее собрание было признано состоявшимся, должны проголосовать не менее пятидесяти процентов акций! — Если даже кворума не будет, ничего страшного, — усмехнулся Якушев. — Проведем повторное собрание, для которого порог принятия решения устанавливается в тридцать процентов. Нам же лучше… Итак, подобьем баланс. Путем массированной скупки акций у нас на руках находится… Сколько там, Вася? Подскочив на стуле, юрист Бойко затарабанил, сыпя цифрами: — На счете–депо инвестиционной компании «Инвест–финанс» зарегистрированы акции на сумму, составляющую двенадцать целых двадцать одну сотую процента от уставного капитала компании, в выпусках трех непогашенных серий… По доверенности от фирмы «Игром» компания «Инвест–финанс» может голосовать одной целой пятью сотыми процента голосующих акций четвертой серии и двенадцатью целыми двумя десятыми процента той же серии после покупки пакета у инвестиционного фонда «Ярвекс»… Итого двадцать пять целых сорок шесть сотых от уставного капитала… — Представитель Фонда федерального имущества будет голосовать в нашу пользу девятнадцатипроцентным государственным пакетом, — хмуро отозвался Фукис. — Во всяком случае, он мне это обещал… Понятно, значит, Крысанову все–таки отвалили за лояльность… Интересно, сколько? — Итого у нас почти сорок пять процентов, вздохнул Якушев. — До контрольного пакета немного не дотянули… Если бы удалось до собрания выкупить пятнадцать процентов акций, принадлежащих «Траст–банку»… — Я готов, — отозвался Фукис. — Но по закону, если покупка акций совершена в промежуток времени между объявлением о собрании и самим собранием, то голосовать должен тот акционер, который числится в реестре, — то есть предыдущий владелец по указаниям покупателя или настоящий владелец по доверенности от продавца. Сами понимаете, вряд ли Лернер захочет голосовать по моим указаниям, равно как и оформлять на меня доверенность… Но даже при нынешнем раскладе на стороне совета директоров всего десять твердых процентов плюс пятнадцать лернеровских… — Блокирующий пакет! — возразила Дана, окатывая меня ласковым бархатным взглядом, от которого у меня внезапно потеплело в груди. — Кстати, солнышко, — обернулся к ней Якушев, — до сих пор удивляюсь, как тебе удалось уломать этого несговорчивого чурбана Михайлова продать акции? Дана закраснелась от похвалы. Или от чего–то другого? — Это Игорю удалось на него повлиять, — туманно объяснила она. — Он у нас большой специалист по неформальным отношениям… — Ах да, это же его будущий тесть… Я и забыл! Якушев еще не знал, что мой будущий тесть — это он сам. |
